Если мы оставим Валленен, враги могут собрать все свои силы и ударить по всему фронту. Вскоре мы потеряем все острова в Эхуре и Море Файери. Корабли противника достигнут берегов северного Валленена и на материк хлынут целые орды варваров. Может, нам удастся сдержать их и сохранить половину континента, но все равно это будет концом Газеринга. Цивилизация погибнет везде, кроме Южного Веронена. Неужели вы не можете этого понять?

Но если мы останемся в Веронене и примем здесь бой, мы сможем сохранить здесь свои территории. Я как солдат считаю, что мы должны собрать все силы и послать их со мной в Валленен, чтобы нанести решительный удар по врагу. Голосуйте, если желаете, Зера останется в Валленене.

Глава 10

Джиль Конвей пела старую песню и пальцы ее бегали по грифу гитары. Затем она стала просто насвистывать мелодию. Трели глиссандо, аккорды плавали под звездами, касались нервов, пока все тело, казалось, не начинало трепетать в такт волшебным звукам, пришедшим сюда через бездну времени.

Ее взгляд бесцельно блуждал вокруг. Ночь была теплой, и Джиль откинулась на крышу своего коттеджа. Она сидела под открытым небом вместе с Юрием. Уличного освещения в Примавере не было, а от окон соседей их защищал забор. Единственным источником света в комнате был светящийся шар на столе, который соседствовал с бутылкой коньяка. Бутылку к обеду, который приготовила Джиль, принес Юрий. Над деревьями торжественно сияли звезды. Между ними быстро плыла Целестия. Но глаза Джиль смотрели дальше, в созвездие, где находилась Земля, где родились слова и мелодия той песни, которую она подарила гостю. На Земле родилась раса, к которой принадлежала и она сама, хотя вряд ли и частица этой расы осталась в ней…

«Звезды, — думала она. — Мы можем исследовать объекты, находящиеся от нас в тысяче световых лет. Но что происходит с людьми, мы понять не можем… Какие они теперь… Световые годы… Свет…»

Свет блестел на траве, отражался от блестящих эмблем на одежде человека, и она знала это, от серебряного обруча, стягивающего ее волосы… Она закончила песню.

— Прекрасно! — воскликнул Джерин. — Никогда не слышал ничего подобного. Откуда эта песня?

— Думаю, из Америки. — Джиль опустила гитару и откинулась на спинку кресла, взяла стакан и сделала из него глоток. Этот бренди с Земли ударял ей в голову. Она предупредила себя, что не нужно слишком увлекаться. Однако не нужно и пренебрегать. Умеренность во всем, включая и саму умеренность.

Она вспомнила, как когда-то сказала эту фразу Яну Спарлингу, и тот ответил, что ее идея об умеренности понравилась бы Александру Великому.

Любит ли Ян меня? Мне бы очень хотелось знать, чтобы знать, как мне поступать…

Она продолжила, улыбнувшись:

— Странно, что ты прилетел в такую даль, чтобы услышать песню твоей планеты. Однако на Земле она давно забыта. А здесь мы сохраняем многое из старого. Может, мы поступаем не правильно?

Джерин покачал головой.

— Нет, Джиль, — поспешно сказал он.

Они уже во время обеда перешли на имена. Причем он с таким знанием дела похвалил ее искусство кулинарии, что она была уверена: он вполне искренен. И она была горда похвалой.

— Мелодия настолько оригинальна, что скорее всего местного происхождения, да?

— И да, и нет, — ответил она. — Я провела много времени на полевых работах в горах. На больших расстояниях местные жители общаются между собой с помощью пересвистывания.