— Летчики?

Неподалеку от лагеря в первый же день расположились вертушки, и я не сразу понимаю, что сапер имеет в виду.

Место для лагеря было выбрано со знанием дела. Вокруг — песок с редкими вкраплениями травы. Лишь на горизонте маячили казавшиеся игрушечными горы, а с противоположной стороны очень далеко виднелась полоска небольшой зеленки. Такую перекрыть — плевое дело.

— Ну да. Местные обещают в ближайшие дни оборудовать полосу для самолетов. Большие в Ворота не пройдут, но каких-нибудь «грачей» протащат обязательно. А может, Миги.

С летунами, конечно, спокойнее, но просто так в мире не делается ничего. Ладно, наше присутствие еще как-то можно оправдать, но если командование хочет создать здесь целую группировку, то ничего хорошего подобное не сулит. Или же все здесь настолько неблагополучно, или… Или назревает какая-то авантюра.

— Что хоть в городе? — я привычно отметаю несвоевременные мысли прочь.

Не детектив, не контрразведчик, и вообще, если бы испытывал тягу к интригам и криминальным загадкам, то избрал бы иную профессию.

За неделю пребывания здесь я еще не видел ничего, кроме заброшенных дорог, да лагеря. Даже местных довелось узреть мельком, а уж что-то узнать об их повседневной жизни…

До города, как говорят, между прочим, столицы и не то первого или второго по величине в Элосте, от нас километров двадцать. Обычные начальственные шуточки. Нас тщательно берегут от излишних контактов, и потому даже место подыскали там, куда элостяне, или как назвать жителей здешнего государства, сами не заглядывают.

С другой стороны, в месторасположении не место посторонним. Здесь двух мнений быть не может. В противном случае бардак грозит перейти все мыслимые границы, и чем все это закончится, сказать не сможет никто.

Но город — вполне цивильное место, и уж побродить по его улицам, посмотреть, как живут люди, конечно же хочется.

— Не был я в городе, — дядя Саша извлекает пачку «Ростова» и достает оттуда сигарету. — Не пускают пока. Говорят, надо прежде решить какие-то формальности. Короче, что ты не знаешь борцов за нашу нравственность?

— Разве тут не коммунизм? Судя по догматам, которым нас учили, — невольно хмыкаю и оглядываюсь, нет ли здесь кого-нибудь из замполитов. — Напротив, должны нас водить на экскурсии и демонстрировать нам наши грядущие достижения. Дабы мы проникались и затем пламенели в святой борьбе за дело Ленина.

— Хрен знает, что тут у них, — коммунистов дядя Саша откровенно недолюбливает, потому и остается вечным капитаном. Но специалист он превосходный, и начальство старается закрывать глаза на отдельные высказывания сапера. — Ладно. Располагайся, а в баньке встретимся.

Отведенный нам модуль был немного побольше вагона по длине и столько же — по ширине. Этакий квадрат. То ли местные пожадничали, то ли командование в запросах поскромничало, но ведь могло быть и много хуже. А так — четыре комнаты на восемь человек, каждому — кровать, тумбочка. Даже столы в каждой комнате имеются. И модули для солдат, покрупнее, рассчитанные каждый на взвод, совсем рядом.

Пока, правда, безжизненно, как бывает безжизненным любой дом до въезда туда людей, да то поправимо. В общем, жить можно.

Главное — чтобы не стреляли. Но тогда зачем мы здесь? И почему в развитой стране так много заброшенных дорог и на них надо охранять колонны? И ни одного селения, деревни, станицы, стойбища, кишлака, аула. Горы, пустыня, зеленка, похожая на джунгли. Словно люди живут исключительно в городах.

На фиг, как выражается дядя Саша. Прежде — баня, а все вопросы потом. Будет день — будет и пища.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Издалека излучатель отнюдь не казался чем-то грозным.