— Честно говоря, я бы именно так и делал. Для меня наркодиллеры хуже террористов. У последних хоть какие-то идейки в головенках, а эти инфузории чистым геноцидом занимаются. Самым натуральным — без дураков. Нынче, я слышал, на семерых российских женщин один нормальный мужик приходится. А остальные либо в тюрьмах, либо на игле, либо на полпути в дурдом. Считай, извели нацию. Все равно как клопов каких-нибудь.

— Только давайте без шовинизма, хорошо? — майор поморщился.

— Причем тут шовинизм? Мне обидно. И за славян, и за всех прочих.

— А у меня такое ощущение, что пора нам чайку заварить. — Сергей энергично потер огромные ладони. — Ты, Андрюха, хвастал, что конфискацию у барыг проводил?

— Есть такое дело! — стриженый опер достал из сумки пачку чая. — Спиртное паленкой оказалось, зато чая набрали года на два. Настоящий «Императорский»!

— Императорский, говоришь? — Миронов перехватил коробку, колупнув ногтем упаковку, сунул внутрь нос. Широченное лицо его скривилось. — Ага, пакетики? Знаю я эту дрянь!

— Почему дрянь-то! — Андрей обиделся. — Сейчас сам убедишься. Вполне нормальный чай.

— Что ж, убедимся, — Сергей сунул в кружку сразу пару пакетиков, залил кипятком из термоса. Наблюдая, как стремительно темнеет кипяток, вполголоса принялся напевать: — Суженый, мой, суженый, в талии зауженный, весь насквозь простуженный, как бы холостой…

Движением подсекающего рыбу выдернул из кружки пакетики, кивнул Андрею.

— Видал, какое варево? Если воду вылить, на стенках накипь останется. Чистая химия, браток!

— Какая еще химия?

— А такая. Краска это, кумекаешь? Обычная краска плюс ароматизатор. Ты вот возьми эту посудину и попробуй потом отмыть. А как отмоешь, подумай, стоит ли такой дрянью красить желудок.

— Как же так-то? — Андрей озабоченно поскреб в затылке.

— А вот так! Заруби себе на носу: листовой или гранулированный чай — еще ничего. Во всяком случае, проверить можно, пожевать там или понюхать, а в пакетиках вообще ничего не бери. Процентов на девяносто — подделка.

— Вот, твари! — с чувством произнес Андрей. — И цену-то какую загибают! Аж под самую завязку.

— Способ проверенный. Чем выше цена, тем больше доверие. — Победно улыбнувшись, Сергей продемонстрировал банку кофе. — Учись, студент! Что бы вы делали без меня. Жевали бы всухомятку да хлебом давились. Ты чего, Шматов, кривишься?

— Не знаю. Состояние странное. — Капитан пожал плечами. — Точно гложет что-то. Вроде со всех концов обложили, а все равно муторно.

— Брось! — Миронов энергично тряхнул банкой, высыпая в кружки растворимый кофе. — Бери пример с меня. Настроение бодрое. Чувствую, что могу чего-нибудь свернуть. Либо горы, либо шею.

— Вот-вот! Про шею это ты точно заметил. — Капитан взял кружку, обжигаясь, хлебнул. — Черт! Даже кофеек не пьется.

— Да в чем, собственно, дело, кэп? Мы же их насквозь просканировали. И на видео, и на фото. Леха на чердаке сидит, на мушке их держит. Так что возьмем кодлу без шуму и пыли. Улик — вагон, не отопрутся. Эй, майор, присоединяйся! Навернем по бутербродику, глядишь, и жить легче станет.

Увы, жить легче не стало. Стянув с головы наушники, оператор растерянно оглянулся.

— Связи нет, мужики.

— Что значит — нет?

— Совсем нет. Полное радиомолчание…

Усваивали известие недолго.