|
Ярче всего об этом свидетельствовал загон посреди деревни, огражденный высокими деревянными стенами. Выглядел он не особо прочным, но вверху стены загибались внутрь и были утыканы шипами - с очевидным намерением помешать пленникам выбраться наружу. В данный момент там был лишь один обитатель. На каждом жителе деревни был надет массивный ошейник, соединенный ярко раскрашенными кожаными ремешками с тонким чеканным нагрудником. На пленнике была такая же сбруя, хотя вряд ли он надел ее добровольно. Во-первых, потому что у него ремешки были траурно-черными; ни ярких цветов, ни украшений в виде бус и крашеных перьев. Во-вторых, он беспокойно метался вдоль стены, примеряясь к ней то там, то тут. А в-третьих - он не был ни волком, ни собакой. Джон-Том сразу же распознал масть - гнедой индейский скакун, причем на диво ладный. Но принадлежать он мог только этому миру: ни один жеребец в мире Джон-Тома не мог похвастаться парой крыльев, да еще таких больших. - Смотрите туда. Перестраховщик указал на широкую неглубокую костровую яму, над которой были установлены два вертела. Туземцы наполняли ее до краев дровами и скорлупой кокосовых орехов, чтобы развести жаркий огонь. Судя по всему, деревня готовилась к большому пиру. Но кем был заточенный конь: почетным гостем или главным блюдом? - И что вы об этом думаете? - поинтересовался Джон-Том у спутников. - Судя по тому, как этот конь носится взад-вперед и тычется в столбы, я бы сказал, что сегодня он пойдет на ужин, - ответил Мадж. - Но тада концы с концами не сходятся. Джон-Том кивнул. Действительно, надо быть слепым, чтобы не понять этого. Хоть стены загона загибаются внутрь и утыканы остриями, огороженное пространство открыто небу. Нервный трепет крыльев жеребца свидетельствовал, что они не переломаны и вроде бы не ранены. В результате возникает неизбежный вопрос: если конь пребывает в какой-то опасности - отчего бы ему не распахнуть свои могучие опахала и не улететь? Глава 11 - Должно быть, надетый на нем черный ошейник - какая-то ритуальная сбруя, - Виджи тоже не давала покоя явная несообразность положения жеребца. - Даже если она из чистейшего свинца, то вряд ли настолько тяжела, чтобы не дать ему взлететь. Он такой большой и сильный! - Да уж, полная бессмыслица, - согласился Перестраховщик. - Нам это на руку. - Мадж указал на длинное каноэ с крепкой мачтой. - Гляньте-ка на эту красотку! Ежели мы ее умыкнем, то в один момент с комфортом домчим до Чеджиджи. Ишь ты, отплясывают! Ну, покамест они будут пировать, мы с Виджи сплаваем и освободим эту милашку от привязи. Речушку мы запросто перенырнем. Джон-Том и не пытался скрыть, насколько поражен. - Мадж, но нельзя же вот так просто удрать и позволить им сожрать такое красивое животное! - Чего? - Мадж указал на Виджи. - Вот мой идеал красивого животного, с лапами заместо копыт! - А как же быть с общностью разума у теплокровных? Ты разве забыл, что в прошлом странствии нашим лучшим другом было четвероногое? - Разве я забуду старушку Дормас? Как можно! Но ее нынче вечером на банкет не пригласили, а этого крылатого лошака я в упор не знаю. Подумаешь, крылья! - Неладно это, - забеспокоился Перестраховщик. - Неладно, когда говорящие и думающие твари едят друг друга. - Да с чего вы взяли, что этот жеребчик говорит и думает? Можа, он бессловесный выродок? У него чтой-то не в порядке, верняк! Иначе какого ж черта он не улетает? Можа, он одержим стремлением к смерти? Джон-Том не спускал глаз с неустанно кружившего по загону жеребца. |
