— Не беспокойся, — услышал он через дверь приглушенный голос отца. — Ты останешься здесь до тех пор, пока не образумишься. И пока ты не одумаешься.

— Ни в коем случае! — кричал Томас. — Выпустите меня!

— Ты должен был лучше меня знать, — донёсся прохладный ответ. — Я надеялся, что ты мог бы избавить меня от этих слов. Даже если утверждаешь кое-что другое, Томас: я знаю тебя лучше, чем ты сам себя. Когда я получил сообщение о твоём аресте, я знал, что ты снова наделал глупостей. Поэтому написал прошение о королевском указе об изгнании без суда и следствия. Письмо лежит у нотариуса с твоего возвращения, одно моё слово и его отправят. Ты знаешь, что это значит.

Томас слишком хорошо знал. Это как пощёчина ледяной рукой. О таком приказе об аресте могли ходатайствовать не только чиновники по уголовным делам, но и граждане — для распутных жён или личных врагов. Но также и большинство родителей использовали эту возможность, чтобы было позволено запереть непослушных сыновей и дочерей. Для этого не нужно было совершать преступление. Достаточно было того, что, по мнению родителей, угрожало семейной чести, расточению денег на азартные игры или тайное сочетание браком для его получения.

— К сожалению, ты не оставляешь мне выбор, — сказал Шарль Ауврай. — Ты женишься на Клер или пойдёшь в тюрьму. Я сказал де Треминсу, что ты с утра забыл подарок невесте и должен его принести. Клер ждёт, тебе нужно быстро решить. Через десять минут я возвращаюсь, и ожидаю, что ты поведёшь себя как примерный сын.

Томас не стал ждать следующих слов, а бросился к окну. Он находился слишком высоко наверху, прыжок был бы смертельным. Но юноша мог бы попытаться слезть по крыше. Перед соседним домом стояло дерево, но довольно далеко.

Всё же, в тот момент он понял, что отец действительно знал его лучше, чем ему бы хотелось. На улицу вышел слуга и посмотрел на него вверх.

Томас выругался, а затем отскочил к секретеру, и отчаянно выдвигал ящики в поисках ножа для бумаги или другого предмета, которым он, возможно, смог бы открыть дверь. Юноша почти проигнорировал негромкий стук.

— Томас? — робкий, испуганный голос раздался через замочную скважину.

— Жанна! — заорал он. — Открой дверь!

— Я не могу, твой отец забрал ключ. Боже мой, что произошло с вами обоими?

«Мы только сняли наши маски», — подумал Томас. Впервые в нашей жизни. Он встал на колени перед замочной скважиной.

— Жанна, ты должна мне помочь, — заклинал он. — Убийства продолжаются!

Муслин прошуршала по двери, как будто бы Жанна сползла по двери и села.

— Ты хочешь вернуться обратно в дикий край? Один?

— Я должен!

— Ты знаешь, что ты сейчас делаешь? Ты навсегда себя губишь! И они найдут тебя в Гефаудане! В конечном итоге ты окажешься в тюрьме.

— Если ты — фаворитка короля, то сможешь замолвить за меня доброе слово. А теперь помоги мне, чёрт возьми! — он нашёл портрет Катерины Англейд и сунул его под дверь. — Как ты не понимаешь? Это могла быть Изабелла — одной из остальных девушек. Это продолжается, и она просит моей помощи! — когда Томас не получил никакого ответа, то забарабанил кулаками на друга по двери.

— Жанна! — он почти кричал. — Пожалуйста! Ты можешь этого не понимать, но помоги мне ради нашей дружбы!

Прошла вечность, прежде чем она ответила приглушённым голосом.

— Как?

— Отвлеки слугу снаружи! Я вылезу в окно! Торопись!

Не дожидаясь её ответа, он бросился назад в комнату.