— Я должна идти. Мои родители, наверняка, уже давно дома.

— Когда я увижу тебя снова?

— Адриен, нет… я не знаю…

Сильные пальцы схватили её за запястье. Она была сильно удивлена, чтобы защищаться, когда Адриен молниеносно притянул девушку к каменной стене, защищая от нежелательных взглядов. Прежде чем Мари смогла бы отступить, парень подхватил её и притянул к себе.

— По крайней мере, ты потанцуешь со мной? — с этими словами он подтолкнул Мари в повороте. — Si jeune et tendre femelle n’aimant qu’enfantins ébats, bats, bats (прим. пер.: если молодой и нежной женщине, не любящей детские выходки, бей, бей)… — начал он тихо петь, — avoit mis, avoit mis dans sa cervelle, que Ricdin-Ricdon je m’appelle (прим. пер.: запомни, запомни этот звук, Рикдин-Рикдон меня зовут).

Это было как колдовство, что он пел именно эту песню. Мари любила её с детства. И это было полное сумасшествие, как послушно девичьи ноги повиновались ему, и как жадно она хваталась за это маленькое счастье, как голодная птица за какую-то бабочку.

Её платок скользнул с головы, только это было девушке безразлично. Были только руки Адриена на талии, которые кружили Мари через водоворот ощущений и его голос, который был уже лишь одним объятием друг для друга.

«Когда девушка мила и стройна,

Что только лишь знает детские игры,

Было бы ещё в голове,

Что Рикдин-Рикдон моё имя,

Если бы она не попала в мои руки.

Так я получу её завтра. Нет,

никто не знает моё имя».

Всё же Мари сама давно больше не была ребёнком. И она точно знала, что об этом никогда не шла речь в детских играх и сказках.

Песня закончилась, но он не освобождал её. Рот Адриена, который всегда казалось, улыбался из-за шрама рядом с его левым уголком рта, был так близко к ней, что это был уже почти поцелуй.

— Если бы ты был Рикдин-Рикдон, ты был бы дьяволом, — шепнула Мари. — Мне только одолжить одно волшебное веретено, только чтобы я украла душу, потому что больше не знаю его имя.

— И ты прекрасная волшебница с медными волосами, которая достаточно умна, чтобы я обнажил свою душу. Потому что она не забудет моё имя. Ты ведь не забудешь моё имя, Мари?

Это было так, как будто он просил обещание. И между тем девушка молчала и не высмеивала его, давая мужчине ответ.

— Мы… должны вернуться. Ты проводишь меня до двора? Моих братьев там нет, ты не должен испытывать никакого страха.

Неожиданно парень стал серьёзным и взглянул на лес.

— Я не могу проводить. Я… должен доделать до конца ещё немного для молодого графа.

— Для месье Эрика? Несколько недель назад он был в нашей гостинице. Видел меня во дворе и поздоровался.

Казалось, выражение лица Адриена ещё больше помрачнело.

— Держись подальше от него, я серьёзно, Мари.

— Кажется, ты действительно обо мне заботишься.

Его взгляд снова стал мягче.

— Я стану много разъезжать в течение нескольких недель. Но приду в трактир, как только смогу. Через три дня я снова здесь, так что до тех пор не убегай ни с кем другим! — теперь он не пытался украсть поцелуй. Вместо этого мужчина взял её руку, вдохнул поцелуй внутрь и закрыл его вокруг пальцами. Потом мужчина побежал, и Мари осталась позади под дождём с пылающими щеками и губами, с мучительным страстным желанием в сердце для того, чтобы просто только танцевать и быть счастливой. Через несколько шагов Адриен повернулся ещё раз и подарил ей кривую улыбку. — До скорого, медная волшебница!

Мари сжала кулак ещё крепче вокруг этого мимолётного обещания поцелуя.