Комнату заполнил отчаянный, почти до ультразвука, женский визг. Эта тварь вскочила с дивана и, торопливо сцапав свои разбросанные на полу тряпки, рванула в прихожую. Славик, придерживая штаны, побежал за ней. Ира криво усмехнулась и, повернувшись, пошла обратно на кухню. Из прихожей раздавался растерянный голос Славика:

    -  Илоночка, Илоночка… ах ты боже мой! Илона Георгиевна, я, право…

    Хлопнула входная дверь, а в следующее мгновение в кухню ворвался разъяренный Славик.

    -  Ты дура! Курица! Клуша! Ты понимаешь, что ты наделала?! Это же дочка самого Георгия Гогиевича! Да диссертация уже была у меня в кармане!

    -  Уходи, - глухо произнесла Ира.

    -  Что? - ошарашенно переспросил Славик.

    -  Уходи, - еще раз повторила Ира и в упор взглянула ему в глаза, - я больше не хочу тебя видеть.

    -  Но… - Славик задохнулся от изумления. Что это такое она говорит?.. Затем его губы истерично искривились. - Э-э: нет, ты меня не выгонишь. Это и моя квартира тоже! Я здесь прописан, здесь мой… диван, теле… тьфу. Я тоже здесь живу.

    Ира молча поднялась, сгребла с плиты сковородку и повторила еще раз, уже угрожающе.

    -  Уходи, Карский, не доводи до греха.

    -  Ты чего? - испуганно спросил тот севшим голосом и попятился в коридор. Спустя мгновение оттуда послышался его визгливый голос: - Хорошо, я уйду, но ты так просто не отвертишься! Я еще вернусь!

    Хлопнула дверь, и все стихло. Ира разжала пальцы, позволив сковородке грохнуться на пол, и обессиленно рухнула на табурет. Из глаз градом полились слезы. Ну за что, за что?!. И все в один день… Ведь были же на Руси мужики. Которые вставали ни свет ни заря и шли в поле, и пахали, сеяли хлеб, растили детей, подбрасывали их к небесам своими сильными руками. А когда приходила беда, то надевали шеломы, брали в руки мечи и, поцеловав жену и обняв на прощание детей, шли под княжеский стяг, заслонять землю свою от любого, даже самого грозного врага. Не мужики, а дубы, скалы… куда же они все подевались-то…

    Глава 4

    -  До Мневников, шеф?

    Андрей молча кивнул и буркнул:

    -  Восемьсот.

    -  Пойдет. - Мужик влез на переднее сиденье и захлопнул дверцу. Андрей повернул ключ. Под капотом завизжал стартер, мотор вздрогнул раз-другой и сердито заворчал, позвякивая клапанами. Андрей подгазовал, затем включил «поворотник» и вырулил на проспект…

    Из СИЗО его освободили внезапно. Уже под вечер раскрылось окошко, в котором сверкнули глаза выводного, затем раздался голос:

    -  Встать. Лицом к стене. Руки на стену.

    Потом загремели ключи. Андрей считался «буйным» (ну еще бы, после того как такое учинил), но, в общем, охрана к нему благоволила. Во-первых, здесь, в СИЗО, он вел себя совершенно спокойно, во-вторых, все-таки офицер, а в-третьих, несмотря на всякие там режимы секретности, с обстоятельствами его дела все были более-менее ознакомлены. И большинство Андрея одобряло. А еще дело было в том, что среди «правильных воров» хозяин разгромленной Андреем усадьбы считался беспредельщиком, так что и блатные на Андрея также зуба не имели. Наоборот, ходили слухи, что «смотрящий» предлагал администрации поселить «танкиста» в его камеру, обещая проследить, чтобы тому не было никакого убытку.