Глава 17

С крайне неприятными чувствами Дали возвращался в номер с очередного посещения картинной галереи своих конкурентов. Он который день внимательно изучал шедевры мировой живописи начиная с семнадцатого века по настоящее время. Картины Клода Моне произвели на Дали сильное впечатление: «Какая у него манера письма, сколько оттенков и полутонов он применил в той картине! Как тонко передал момент заката! Казалось, еще немного – и вокруг стемнеет, картина поблекнет, а потом потемнеет! Но нет! Полотно светилось прелестью заходящего солнца! Как только ему удалось поймать этот момент перехода природы из одного состояния в другое?! Какая изумительная техника передачи состояния природы! Как ловко он изобразил легкую дымку тумана! Все было каким-то сказочным и воздушным, возникало ощущение, что легкое дуновение ветра унесет весь пейзаж в далекую даль, оставив на месте картины пустой проем в золоченой рамке!»

Темные давящие мысли наползали на Дали, и в этот момент он ненавидел себя. «Какие мастера живописи! Как тонко они чувствуют окружающий мир, как подмечают малые детали, которыми передают всю неповторимость этого мира. И тут я со своим кубизмом, а теперь и сюрреализмом!» Его картины большинству людей были малопонятны. Он явно проигрывал великим художникам и в известности, и в авторитете. Но главное – те картины стоили намного дороже его самых лучших произведений. «Ну хорошо, друзья, я все равно стану великим и завалю весь этот мир своими произведениями, разгадывая которые все сломают свой мозг». Опустошенный и униженный, он уже поднимался по лестнице в номер, как вдруг раздался голос Галы:

– Где ты ходишь, дорогой? Нас ждут на «Радио Франц Интернациональ», через два часа мы должны быть в отеле «Ритц», где с нами встречается корреспондент «Монд», затем встреча с журналистами «Либерасьон», и я еще договорилась о твоем интервью американцам из газеты «Нью-Йорк таймс».

– Моя дорогая, я так устал… – простонал поникший Наполеон.

– Мой милый друг, мы успеем еще отдохнуть, но сегодня должны покорить эту прекрасную страну и подняться выше Эйфелевой башни.

Первым было радио. На входе их встретил выпускающий редактор.

– Добрый день, господин Дали! Наслышан, наслышан о Вас!

Усы художника вздернулись вверх. От раздавленного Дали не осталось и следа. С величественным и напыщенным видом, походкой победителя он направился в студию. Гала проследовала за ним. Со стороны казалось, что за величественным королем следует паж, который несет горностаевую мантию наместника Бога на земле. Ведущий включил микрофон и начал:

– Итак, дорогие радиослушатели, сегодня в нашей студии присутствует один из самых прогрессивных художников Испании Сальвадор Дали!

Усы художника шевельнулись, и он со свойственной ему величественностью короля перебил ведущего:

– Я не просто художник!

Ведущий чуть было не выронил микрофон.

– Извините, а кто же Вы?

– В нашем мире много хороших и известных художников, и мы ими всеми гордимся, но я другой – я единственный в этом мире. Посмотрите на мои картины! И если Вы сможете сравнить их с другими полотнами, то я готов бесплатно нарисовать Ваш портрет, который через несколько лет будет стоить целое состояние, – усы Дали еще сильнее вздернулись, его было просто невозможно остановить. – Передать то, что мы видим, может любой художник, который умеет держать кисть в руках, но раскрыть свои переживания – удел самых гениальных людей. У каждого человека есть свои секреты, тайны и загадки. Я дарю людям не просто живопись и картины, а загадываю загадки, которые они должны разгадывать! Как Вы думаете, – обратился он к ведущему, – что обозначают картины «Время» или «Великий мастурбатор»?

Радиоведущий смутился, про мастурбацию он никак не хотел говорить в своей передаче, но Дали было трудно остановить.