– О мой друг, я пришел к тебе! – с этими словами Дали тепло обнял поэта и горячо расцеловал его в обе щеки под ревностным взглядом Галы, которая наблюдала за происходящим с лестницы снизу. – Мой друг, я страшно виноват перед тобой. Я подло и вероломно похитил у тебя самый драгоценный изумруд и понимаю, как много боли принес тебе. Я каюсь, – и он встал на колени перед поэтом.

Тот от смущения не знал, что делать, а Дали обнял Поля за ноги и, рыдая навзрыд, стал вымаливать прощение. Поэт наклонился, чтобы поднять друга с колен, но Сальвадор в один момент уже стоял на ногах. Он вновь обнял друга.

– Я вор, подлый вор, и нет мне прощения, но я хочу хоть чуточку загладить свою вину перед тобой, – и он достал из большого саквояжа картину. – Мой друг, это ничто по сравнению с тем, что я украл у тебя, но я хочу подарить тебе твой портрет, в который я вложил все свое уважение и всю свою любовь к тебе, – и он горячо поцеловал Поля.

Потрясенный Элюар все еще стоял в прихожей, а Дали уже несся по лестнице вниз, спеша на новую встречу, еле поспевая за ним, бежала Гала. Элюар очень аккуратно поставил свой портрет на стол, сделал несколько шагов назад и взглянул на полотно, написанное с большой любовью его лучшим другом, который забрал у него главное сокровище. Но в глубине души Поль осознавал, что эта русская женщина все равно бы ушла от него в поисках красивой жизни, которую он бы никогда не смог ей дать.

Глава 19

Поезд возвращал влюбленную пару в пока еще спокойную Испанию, в прекрасную страну, не подозревающую о будущих кровавых потрясениях. Счастливая пара беззаботно смотрела в окно, наслаждаясь пейзажами Франции.

Гала делала все, чтобы Сальвадор забыл старые теплые воспоминания о своих друзьях, и художник послушно повиновался своей возлюбленной, так постепенно все картины, не связанные с ней, оказались в дальнем запаснике. Дали оказался в своеобразной пустыне, где единственным оазисом была Гала. Но что бы она ни делала, ей не удавалось стереть из памяти Дали воспоминания о Гарсии Лорке, и друзья тайно переписывались. Поэт рассказывал, как посещал большие города Америки: Нью-Йорк, Чикаго, Даллас, Лос-Анджелес. В письмах Лорка скромно умалчивал, что везде его встречали толпы почитателей и поклонников. Девушки мечтали об этом голубоглазом испанце, который всех поражал своими глубокими всепоглощающими глазами и стихами, трогающими людей до самой глубины души. Дали, в свою очередь, делился с другом своими планами и мечтами и всегда тепло вспоминал те дни, когда они были вместе, как самую лучшую пору яркой и светлой юности. Лорка читал письма, как правило находясь в номере какого-нибудь отеля, и очень часто его глаза становились влажными от нахлынувших воспоминаний. Иной раз он порывался вернуться в родную Испанию, но в последний момент осознавал, что старого уже не вернешь и надо жить тем, что жизнь дает сейчас.

Однажды отец с нахмуренным выражением лица пригласил Сальвадора в свой кабинет.

– Послушай меня, – резко начал отец, – что делает в нашем доме эта женщина?

– Это моя будущая жена! – с вызовом бросил ему художник.

– Ты что, смеешься? Какая она тебе жена? Она замужем, у нее есть ребенок, и ты смеешь с ней жить?! Это страшный грех! Ты забыл, что ты католик?! – отец начинал заводиться. – Ты посмотри, она старше тебя больше, чем на десять лет!

– Ну и что? Это мое дело, с кем жить и кого любить! – парировал Сальвадор.

– Самостоятельным, значит, стал? Посмотри на себя! Кто ты? Клоун! Что ты умеешь делать? Только мазюкать и переводить краски! Послушай, что про тебя говорят люди! Тебя все принимают за чудака. Посмотри, что за усы ты отрастил, больше на лупоглазого таракана похож!

– Хватит! Ты на себя посмотри! Всю жизнь просидел в своей конторе.