Филатов докурил сигарету и потушил ее в спичечном коробке:

– Бегом отсюда, и чтобы вас никогда здесь больше не было, пока тренер вас не пригласит! Понятно? Родители пусть отвечают по телефону, что вас нет, что уехали в лагерь или еще куда-нибудь. И в самом деле – не суйте нос в чужие дела!

– Дядь Юра, – Смертин оказался храбрее и спросил, – а нашего тренера выпустят?

– Все зависит от вас и от тех, кто хочет ему помочь. Ваше дело – сидеть тише воды ниже травы, и тогда шансы у него будут. – Уходите быстрее отсюда, и желательно тем путем, которым пришли. Никакой самодеятельности!

Когда юноши бросились прочь от этого места, Юра нашел запасные ключи от комнаты Артюшина, которые тот хранил под первым кубком, завоеванным воспитанниками еще в начале семидесятых, и открыл двери.

Кабинет Артюшина не отличался роскошью. В нем выделялся только сейф, накрытый красной скатертью, на которой стоял графин и стакан. Со стороны могло бы показаться, что время здесь остановилось. Пожалуй, по-настоящему претендовал на презентабельность только красный шкаф, в середине которого помещался фаянсовый сервиз, которым, естественно, никто не пользовался. На нижней полке стояли книги по гребле.

Юра знал, что Артюшин, как любой практик, не любил ничего лишнего. Но это-то и оказалось плюсом. Кто бы мог догадаться, что кроме сейфа, который, как заметил Филатов, на днях вскрывался, хозяин кабинета имеет еще один тайник? Филатов достал из связки самый маленький золотистый ключик и подошел к стене, на которой висела картина «Бурлаки на Волге». Картину эту Артюшин, несмотря «на просьбы трудящихся», убирать не соглашался, а предложения заменить ее каким-нибудь современным сюжетом воспринимал с обидой. Позолоченная рама давно потеряла блеск из-за пыли и времени. Филатов вспомнил, что многие думали, что Артюшин – поклонник живописи (тренер любил перед соревнованиями сводить мальчишек в музей), а оказалось совсем банальное: за картиной в стене находился тайник. Впрочем, сними кто-то репродукцию со стены – ничего бы не увидел. Ведь надо было еще сорвать обои, за которыми и находилась заветная ниша. Была она сделана кем-то или до этого додумался Артюшин, неизвестно, но очевидно, что тайник был расположен очень удачно, и когда Юра проделал все необходимые процедуры, то нашел там документы на строительство новой гребной базы. Их было немного – в красной папке он насчитал восемь документов.

Занимаясь просмотром бумаг, Филатов услышал, как к базе приближаются несколько автомобилей. Быстро заделав нишу и поставив репродукцию на место, он двинулся к двери. Но, приоткрыв ее, понял, что путь отрезан. Тогда, запершись изнутри и положив ключи в карман спортивной куртки, он открыл окно, выходящее прямо на пирс, и вылез из него, держа заветную папку в левой руке.

– Держи его! – услышал Юра голоса, а потом увидел, как двое молодых людей в спортивной форме приближаются к нему.

Юра инстинктивно бросился прочь, в сторону дамбы, – там был единственный путь к спасению. Параллельно каналу, а потом выход в город. Хотя в этом случае пришлось бы преодолеть километра два, а затем крутой подъем. Если преследователи решатся догонять его на машине, то тогда шансов у него не будет совсем.

Однако дальше действия разворачивались, как в боевике. Сзади Филатова преследовали двое амбалов, но и впереди, преградив путь к дамбе, его поджидали три спортивно сложенных человека. Все они были вооружены. Оставался один выход – бежать к пирсу и пробовать перебраться на другой берег по воде.

Однако, предвидя такой маневр со стороны Филатова, братки открыли бешеный огонь. Свинцовая очередь подняла столбы песка у пристани, на которой, к счастью для Филатова, стояли несколько моторных лодок, используемых тренерами в процессе обучения гребцов.