* * *

Мало кто способен испытать искренний восторг, вися в руке разгневанного минотавра, которому к тому же мешает подушка, зацепившаяся за рог. Незнакомцу это вполне удалось. Он чуть ли не с любовью заглядывал в багровые глаза Такангора и приветливо улыбался.

— Всем здрасьте, — вежливо сообщил он, когда крутящий момент обернул его лицом к многочисленному собранию. — Приятно, что вы столь радушно явились встречать меня. Я Мардамон. Жрец древних богов Жаниваша.

К сожалению, главный специалист по жанивашским богам, князь Мадарьяга, накануне отправился на званый ужин к друзьям и до сих пор не вернулся.

Остальные были так изумлены этим странным явлением, что все еще стояли молча. И даже Такангор, трясший головой, чтобы избавиться от подушки, временно упустил из виду, что бежал вниз рвать, метать, душить и истреблять — словом, карать виновных по полной программе. Наконец толпа раздалась в обе стороны, пропуская герцогского домоправителя, и взгляды присутствующих с надеждой обратились к тому, кто справлялся и с худшими проблемами.

Думгар открыл было рот, чтобы задать вопрос, интересовавший не только его, но жрец опередил голема.

— О боги! — завопил он так громко, что Такангор подпрыгнул на месте, выбив подковами искры из каменных плит. — О боги, какое великолепное подвижное изваяние.

Тут и Думгар утратил дар членораздельной речи.

— Я счастлив!!! — бормотал Мардамон. — Други и братья, я счастлив, что боги вняли моим мольбам. Столько всего сразу — столько последователей, столько потенциальных жертв, достойных высоких владык. Это вот существо — его можно поставить над алтарем. Я поставлю тебя над алтарем для величия и устрашения, — уточнил он, обращаясь непосредственно к Думгару. — Построим пирамиду и станем энергично сбрасывать кровавые жертвы к ее подножию. Какая радость…

— Любопытный случай, — прогудел Думгар. — Никогда не видел ничего подобного.

— А вы уж повидали на своем веку, — подтвердил маркиз Гизонга, с восторгом разглядывая каменного домоправителя.

— Не без того, ваша светлость, — скромно кивнул тот. — Время от времени мне приходилось быть очевидцем, а иногда и участником весьма неоднозначных событий.

— Воображаю, — закатил глаза Гизонга.

Главный казначей Тиронги был без ума от голема. Верный, преданный, бессменный, не требующий ни сна, ни отпуска, ни жалованья, ни даже чаевых; не нуждающийся в еде и питье; к тому же — прекрасный эконом, рачительный и бережливый хозяин. Вот когда поневоле задумаешься о преимуществах некромантской жизни. И почему традиции королевского двора Тиронги категорически запрещают использовать черную магию после, безусловно, трагического, но такого давнего конфликта? Это как же можно было бы сэкономить на прислуге! И, окончательно забыв о причине, приведшей его на замковое подворье в столь ранний час, маркиз зашевелил губами, совершая в уме сложные подсчеты. Это занятие всегда его успокаивало и помогало сохранять душевное равновесие.

У окружающих с душевным равновесием обстояло похуже. Не желая травмировать впечатлительного читателя медицинскими подробностями, скажем так: оно было несколько поколеблено.

Такангор время от времени встряхивал незваного гостя, пытаясь сообразить, одобрила бы маменька нанесение тяжких телесных повреждений в данном случае или все же осудила.

Карлюза, прекративший непродуктивно злиться, открыл тетрадку, с которой никогда не расставался, и аккуратно вывел: «Истребление злодокучливых нарушителей утреннего сна», — после чего выжидательно уставился на герцога.

Герцог лихорадочно думал.