| И покуда Клер Бейз мне рассказывала о том, что видела когда-то и о чем вспоминала теперь только потому, что знала, я думал обо всем этом, сидя на полу у изножья кровати и глядя на ее стройные и крепкие ноги, ее ноги, вид спереди; и на ластовицу ее колготок: «Английская девочка смотрит теперь на черный железный мост, ждет, когда по мосту проедет поезд, хочет увидеть его освещенным и отраженным в воде, один из этих многоцветных поездов, полных света и неслышного гомона, они время от времени проносятся над рекой Ямуной, над рекой Джамной, девочка терпеливо смотрит на мост со своего места около дома на холме; уже стемнело. Но поезда нет как нет, а по мосту в сумерках проходят, неуверенно и опасливо, возможно, спотыкаясь о рельсы и наступая на гравий, две фигуры – это Джон Госуорт и мать девочки, смотрящей на мост, Клер Ньютон, – молодая женщина, моложе, чем ее дочь этой ночью в Брайтоне. Они идут, держась за руки, Армстронг ведет ее мать, они идут, хватаясь за диагонально перекрещивающиеся железные балки, цепляются за них, словно боясь оступиться и упасть в воду, хотя, может статься, затем и пришли на мост, чтобы упасть и утонуть, а может, и нет, просто идут по мосту пешком, идти трудно, может, они спасаются бегством, или в панике, в помрачении, или во хмелю, или больны – может, сами не ведают, что творят. Девочка сразу же различает эти две фигуры, потому что фигуры эти в белом и потому, что будущая Клер Бейз не сводит глаз с железной конструкции, на которой должны появиться многоцветные вагоны. „Там мама", – говорит девочка, показывая на мост, а няня в первый момент не обращает внимания, не поднимает глаз, напевает какую-то немудреную песенку, а сама что-то шьет либо ничего не делает, просто сидит, сложив руки на коленях, присматривает за девочкой, вверенной ее попечению. Девочка видит: мужчина – возможно, это Госуорт – доходит до середины моста, не выпуская руки женщины, которую ведет за собою; и девочка еще ни о чем этом не знает – об этом ей будет нашептывать няня в ту пору ее детства, которая еще не наступила, но не обо всем, все она расскажет гораздо позже: расскажет только, когда девочка Клер потребует; и эти двое сейчас на мосту, а с этого моста бросилась в воду не одна пара несчастных влюбленных. Но, может, они не собираются бросаться в воду, хотя нынче ночью они именно такая пара, пара несчастных влюбленных, но на мосту оказались по какой-то другой причине, как знать, может, Госуорт – он ведет за руку мать девочки – сам не знает, по какой причине они оказались здесь. Армстронг достает из кармана своего белого пиджака металлическую флягу-портсигар, но уже не поднимает ее в заздравном тосте, не разглагольствует, не подносит к губам первой Клер Ньютон, губам, столько смеявшимся (и столько раз целованным), но отпивает несколько капель, второпях, почти что украдкой от женщины, которая любит его и следует за ним, ее взгляд направлен вниз, а его – вверх, может, у нее кружится голова, может, у нее нет другого выхода, только смотреть вниз, на широкую реку, воды ее синие (или черные, ведь уже темно, как глубокой ночью), и к тому же это единственный способ подготовить себя к мысли об этих водах, потому что, может, она, мать, и впрямь собирается броситься вниз, может, она решительнее, чем он, и спрашивает себя, спрыгнет ли вниз вместе с нею Госуорт, или Терри Армстронг, как было решено и задумано. От первой Клер Ньютон не укрылось, что он отхлебывает из своей фляги-портсигара, может, чтобы подготовить – себя – к мысли о жидкой стихии, которая их ждет; и это не укрылось от няни Хиллы, няня теперь тоже смотрит на мост, девочка настояла („Гляди, там моя мама и какой-то человек"), девочка смотрит в изумлении и еще не понимает того, что видит. Может, они решили так, и задумали, и договорились обо всем прошлой ночью, мама и этот человек, или днем, в гостиничном номере, и договорились обо всем (Клер Бейз не знает почему, никто не знает), потому что не находят другого выхода, только один – покончить разом; Госуорт такой невезучий, и рассудок у него помрачается, и вдобавок он несерьезный, он шутит, играет (мысли у него блуждающие и характер слабый), и он не может примириться, что жизнь предъявляет свои требования и к нему тоже, требует, чтобы сосредоточился и принял на себя бремя, – король Редонды не может иметь наследника, не может принять на себя бремя забот о каком-то ребенке, не может даже принять на себя бремя забот о женщине, которую любит и которая вынашивает во чреве его ребенка, может, не смог бы, даже если бы не вынашивала. |
