Эта анатомическая схема позволяет получить рпедставление о том, как выглядели останки Чарльза Пфаншмидта.

Всего, изложенного выше уже достаточно для того, чтобы уверенно констатировать — массовое убийство на ферме Пфаншмидтов не имеет отношения к той серии убийств, что стала предметом рассмотрения в настоящей книге. Другими словами, с Эммой Кемпен и членами семьи Пфаншмидт расправился не «Американский Убийца топором». Кто это мог сделать и почему он действовал именно так, а не иначе — вопрос дискуссионный, но в том, что к случившемуся в сентябре 1912 г. на ферме Чарльза Пфаншмидта антигерой настоящей книги не имеет отношения, мы можем не сомневаться.

Для тех, кому этот тезис кажется неочевидным — а современные американские историки придерживаются прямо противоположной точки зрения — обоснуем его. Итак:

1) Ферма Чарльза Пфаншмидта удалена от ближайшего железно-дорожного полотна на 11 км. Это расстояние слишком велико для «Убийцы топором». В редких случаях он мог удаляться на несколько километров от железной дороги, но в подавляющем большинстве эпизодов, связанных с этим преступником, мы видим, что места его нападений находились на расстоянии 200–500 м. от ж/дорожного полотна, вот всяком случае менее 1 км. Это «зона комфорта» «Убийцы топором». Совершенно очевидно, что близость к железной дороге для него критична. Криминальная тактика этого преступника, обеспечивавшая его неуловимость на протяжении многих лет, строилась на возможности быстрого покидания района совершения убийства, а такую возможность ввиду отсутствия собственной автомашины, лошади и повозки, ему обеспечивала именно железная дорога.

2) Мы отмечали, что на первом этапе своего криминального пути, «Убийца топором» поджигал дома, ставшие местом совершения преступления, однако в дальнейшем от этой тактики отказался. Можно гадать, что побудило его так поступить — в частности, автор высказал предположение, согласно которому отказ от поджогов явился следствием взаимодействия «Убийцы топором» с подельником — но нельзя не признать того, что в изменении первоначальной поведенческой модели имелось здравое зерно. Пожар сразу оповещал окрестных жителей о чрезвычайном происшествии и снижал шансы на благополучный уход убийцы с места совершения преступления. Гораздо более разумным с точки зрения убийцы представлялось незаметное покидание района нападения — так он получал значительную фору времени, достигавшую порой суток и более. В случае с пожаром на ферме Пфаншмидтов мы видим необъяснимый откат к первоначальной модели поведения преступника, отвергнутой им ранее. Никакого рационального зерна в подобном отказе от здравой и проверенной временем схемы нет. С точки зрения «Убийцы топором» поджог дома Пфаншмидтов — совершеннейшая бессмыслица, не способная хоть чем-то помочь ему в решении самой актуальной для него задачи — незаметном уходе с места совершения преступления.

3) Кто-то, кто имел одноосную коляску (т. н. «одноколку»), запряженную парой лошадей, покинул ферму после дождя, но до того момента, как на место пожара прибыли первые соседи. Предположение, согласно которому ферму таким вот образом покинул преступник, представляется вполне логичным. Но «Убийца топором» во всех известных нам эпизодах перемещался пешком, имеется лишь одно свидетельство о подозрительном велосипедисте. Но велосипед можно украсть и без особых проблем спрятать, чтобы воспользоваться в нужном месте в тёмное время суток. С коляской и тем более лошадьми такой фокус незаметно проделать не получится.

4) То, что Кауфман и его сыновья не видели убитых в субботу, а также то, что из почтового ящика не извлекалась субботняя почта, позволяет уверенно отнести время совершения убийства либо к позднему вечеру пятницы 27 сентября, либо к первым часам 28.