С каждым днем все труднее становилось держать голову высоко поднятой.

Никто из прежних подруг не желал больше иметь с ней дела. Наташи всегда не было дома, во сколько бы Диана ни звонила. Джоди не ответила на четыре сообщения, а Лора – на пять, прежде чем до Дианы дошла неприглядная правда. Она стала парией, и все эти женщины отвернулись от нее. За исключением, конечно, Клер. Клер всегда говорила, что Диана сможет сама найти работу. И худшим унижением для Дианы было пойти попрошайничать к ней.

Звонить Эрни она тоже не стала. Отчасти из гордости, отчасти из страха, что он не ответит на ее звонок. Диана живо представила себе голос секретарши мужа: «Простите, миссис Фокстон, но его нет на месте. Не желаете оставить сообщение?»

Диана покачала головой. До такого она никогда не опустится. И к папочке не побежит. Подумать только, как будет смеяться Фелисити Метсон!

На углу Сороковой улицы и парка располагалось кафе «Старбакс». Диана заказала большую чашку кофе «амаретто» и уселась в темном уголке, чтобы обдумать варианты действий. Их оказалось не так много.

На деревянной подставке стояли газеты для посетителей. Диана машинально развернула «Ньюс» и в ужасе уставилась на колонку светских новостей. С черно-белой фотографии не лучшего качества на нее смотрели собственные глаза, красивые и печальные. Она была снята у входа в метро в конце рабочего дня.

Рядом был снимок Фелисити в длинном вечернем платье от Кельвина Кляйна – как заурядно, отметила про себя Диана, – в бриллиантовом колье и длинных каплевидных серьгах. Достаточно льда, чтобы потопить «Титаник». Рядом с ней стоял Эрни в нелепом смокинге с широким белым поясом. Фотография была сделана на очень престижном нью-йоркском мероприятии – встрече членов клуба «Литерари лайонс». Диану приглашали стать председательницей благотворительного комитета. Сейчас, при воспоминании об этом, ее замутило. «Новая в обмен на старую» – гласил заголовок.

– Все нормально, – ответила Диана и демонстративно сделала глоток сладкого кофе, – Спасибо.

– Ну, смотрите, – сказала официантка и удалилась.

На глаза Дианы навернулись слезы стыда и унижения, но она сдержалась. Она не могла позволить себе проявлять чувства на людях. И она решила ни за что не возвращаться домой. Желудок у нее сжался от гнева. Проклятая Фелисити! Она живо представила себе, как та смеется над ней в компании подруг. Руки молодой женщины сами собой сжались в кулаки.

«Я найду работу, – поклялась Диана, – даже если придется быть официанткой».

Что говорили ей все потенциальные работодатели?

«У вас нет опыта. У вас нет рекомендаций».

За окном шумела Парк-авеню, по которой прохаживались богатые женщины и наемные выгуливатели собак, а у дверей кооперативных домов, многие из которых Диана осмотрела и отвергла, стояли важного вида швейцары. Вот ее мир, а не эта жалкая дыра! Диана принялась пролистывать газету, не видя заголовков. Только так она могла держать себя в руках, как истинная англичанка.

Неожиданно ее внимание привлекла крошечная заметка в левом нижнем углу страницы, посвященной новостям бизнеса, которую Диана никогда не читала:

Диана сжала в руках чашку с кофе. От Майкла Чичеро она не видела ничего, кроме грубости, жестокости и высокомерия. Неужели она отчаялась настолько, что готова просить его о помощи?

Порыв ветра перелистал страницы газеты, так что перед глазами Дианы снова возникла ее фотография. И снова бриллианты Фелисити дразняще сверкнули с черно-белого снимка.

Диана взяла сумочку и, выйдя на улицу, поймала такси. Больше никакого метро.

Глава 24

– Мы ничего не можем поделать, мистер Чичеро.