— Наверное, — кивнула я.

В универе с первых дней попадаешь в круговорот событий. Леня внезапно склонился и сорвал неизвестный цветок. Осторожно повертел его в пальцах, о чем-то раздумывая, а затем остановился и потянул меня за руку. Я встала напротив, и Ленечка вплел мне цветок в волосы. Затем склонился и осторожно поцеловал в губы. После нашего поцелуя я посмотрела в его глаза — в сумерках они казались совсем темными.

— Пообещай мне, пожалуйста, — хрипло начал Ленечка. Затем откашлялся: — Пообещай мне, что, пока будешь в городе, не сядешь на мотоцикл.

— Ты опять начинаешь? — нахмурилась я.

В мыслях я очень часто мечтала поскорее сесть на мотоцикл — соскучилась. И по отцу соскучилась. Уже представляла, как мы вдвоем помчимся по ночной Университетской набережной…

— Мне не нравится возвращаться к этой теме. К тому же я хорошо вожу.

— Может быть, я не спорю. Но на дороге, кроме тебя, есть еще и придурки.

— Мы с папой… — начала я.

Леня не дал мне договорить, приложив палец к губам. Я удивленно уставилась на него: это что-то новенькое. Но Леня меня повел в противоположную от станции сторону. Мы шли к лесу. В спустившихся сумерках над ухом противно зудели комары. Я провела в этом дачном поселке все детство, но все вокруг показалось мне незнакомым. Леня же, снимавший здесь дачу первое лето, наоборот, отлично ориентировался. Вскоре я окончательно потерялась в пространстве. Ветки, хвоя, шелестящие кусты, из которых, кажется, кто-то вот-вот выпрыгнет… Вдалеке послышался протяжный гудок, и я наконец поняла, в какой стороне станция. Не хватало только опоздать на электричку. Тогда я не вернусь сегодня в город и прогуляю первый учебный день.

Леня оглянулся. Его глаза светились безумием. Я поняла, что мы идем в сторону кладбища. Вырвала руку и встала как вкопанная.

— Куда мы? — спросила я, хотя сомнений не оставалось.

Леня уставился на меня, будто впервые видел. С ответом он не торопился, чем еще больше меня пугал. Тогда я сердито продолжила:

— Зачем мы идем к кладбищу? Леня, ты меня пугаешь!

Наконец Леня словно проснулся. Посмотрел на меня такими печальными глазами, что стало совсем не по себе, будто он только что потерял самое дорогое в жизни.

— Прости, — выдавил он из себя, — прости, что напугал тебя… Просто… там девушка.

— Какая девушка? — опешила я.

— Там, — Леня махнул рукой в сторону молодого ельника. Я пригляделась. В сумерках деревья оставались неподвижными, но у меня так разыгралось воображение, что показалось, словно там и правда кто-то стоит. Но, приглядевшись, поняла, что это просто ветки шевелятся от ветра.

— Чья девушка? — снова спросила я.

Леня внимательно посмотрел мне в глаза.

— Моя. Моя девушка. Маша, она на кладбище.

Стало еще больше не по себе.

— Теперь ты пугаешь меня еще сильнее, — сказала я. — Леня, вернемся на станцию! Я опоздаю на электричку.

Леня снова взял меня за руки и заглянул в глаза. Быстро заговорил:

— Там моя девушка. Любимая девушка. Ольга. Она на кладбище. Давно. Там… под огромными елками. Надеюсь, ей теперь хорошо.

По телу пробежали мурашки. Леня крепче сжал мои ладони.

— Она… — Я не сразу могла подобрать слова. — Когда ее не стало? Что случилось?

— Давно. Уже два года, — глухо повторил Леня, не отвечая на мой вопрос. Отпустив меня, сел на траву, закрыл лицо руками и беззвучно затрясся.

Я опешила. Уйти отсюда захотелось еще сильнее.