Йован внимательно посмотрел на меня, а затем бросил уже на ходу:

— Разберемся.

— Что же ты, Ванечка, зачастил на дачу в несезон? — спросила бабушка, когда мы расселись за столом. Дождь немного утих, но ветер продолжал посвистывать в приоткрытом окне. — Как Маша наша… Говорят, с возрастом к земле тянет, но вы-то для этого больно молоды.

— Это все из-за свежего воздуха, — ответил Йован, не сводя с меня взгляда. Я смущенно опустила глаза. — Здесь лучше думается, когда к семинарам готовишься. Я раньше как-то не ценил загородную жизнь…

— А учеба твоя как? Нравится специальность? — заинтересовалась бабушка, не заметив, как я покраснела.

Йован охотно принялся рассказывать бабушке о своей учебе. Так мы проболтали еще около часа, пока наконец на пороге не появились наши потенциальные покупатели. Он — громкий, седовласый, грузный, с забавными усиками и реденькой бородкой. Из-под черного пальто торчало большое пузо, обтянутое белой рубашкой. Про себя я его обозвала пингвином. Жена — восторженная молодая блондинка. Я попыталась припомнить ее в каком-нибудь сериале, но в голову так ничего и не пришло.

Они даже не извинились за опоздание, хотя договаривались на определенное время. Только нервы бабушке измотали. Бабуля негромко и немного сбивчиво рассказывала им о доме, а пингвин, бесцеремонно перебивая растерявшуюся бабушку, бесконечно задавал вопросы.

— Здесь вы будете счастливы, — наконец устало проговорила бабушка, ответив на все вопросы, интересовавшие пингвина.

— Зачем же оставлять эту рухлядь? — захохотал он. И я увидела, как бабушка совсем поникла. — Нет-нет-нет, голубушка. Все под снос. А на этом месте построим свои хоромы. Не хуже, чем соседские. Правда, пупсик?

Его жена в это время раскладывала карты Таро на столе и не особо участвовала в расспросах. Отодвинула чашку с недопитым остывшим чаем и увлеклась раскладом.

— Угу, — промычала в ответ «пупсик».

— А что за постройка у вас во дворе? Курятник?

— Это сарай. Мой муж его строил, чтобы хранить там…

— Это уже и неважно, — поморщился мужик. — Может, покажете мне? И сарай, и сам участок… Хочу оценить фронт работы.

— Конечно, — бабушка накинула на плечи плащ, и они с толстяком вышли из дома, хлопнув в сенях дверью. Наступила тишина.

Йован некоторое время молчал. Блондинка продолжала раскладывать карты, а я не сводила взгляд с Гарбича. Честно признаться, любовалась. Внезапно Йован произнес:

— А хорошо все-таки, что в дом въедут современные, продвинутые люди, ты как считаешь, Маша?

Я страшно удивилась, но промолчала.

— А то эти суеверные, которые во всякую чушь верят, уже надоели. Фиг дом им продашь!

Блондинка на несколько секунд замерла, явно прислушиваясь к нашему разговору.

— Суеверные? — переспросила я.

— Ну да, — отозвался Йован, — хорошо, что твоя бабушка об этом уже и не упоминает. А то ерунда такая… Выдумали тоже — проклятое место.

Йован улыбнулся мне. Лукаво и по-мальчишески. А блондинка почему-то уставилась на меня.

— А вы… — начала она.

— Я внучка хозяйки.

— А вы? — перевела она взгляд на Йована.

— Я сосед. Из соседних хором, — насмешливо кивнул он на окно, откуда был виден их участок, — можете все узнать из первых уст.

Блондинка нахмурилась и снова вернулась к картам. Было заметно, что она напряжена и ждет, что дальше расскажет Йован.