Сэнди задыхалась: так чувственны были его ласки. Губами Тони медленно исследовал каждый утолок тела, зарывался лицом между холмами грудей, овладевал сосками. Он то осторожно втягивал их ртом, то отпускал, покусывая зубами, и тогда будто молния пронзала ее. Она почувствовала, как твердеет его прижатая к ней плоть. Горячая волна, вызванная упругими толчками, обдала Сэнди. Они еще не сошлись и не познали друг друга, он только возбуждал в ней страсть, равную своей.

Слишком часто, лежа в одиночестве и пялясь в окно, Тони мечтал о том, как будет ласкать ее — трепещущую, полную вожделения. Сейчас он сознательно удерживал себя, стараясь именно ей продлить сладость наслаждения.

Сэнди пылала, огонь внутри нее ширился, поднимаясь снизу, пока не схватил всю. Содрогание сотрясло ее тело, и она сразу обмякла.

Тони поцеловал повлажневший лоб.

— Но ты же не… — едва слышно, словно виновато, сказала Сэнди.

— Помолчи, детка. Я получу свое. Мы же никуда не спешим.

В прошлом так иногда тоже бывало. В жизни эгоизмом Тони не отличался, в постели тем более. Умелый любовник, он в первую очередь заботился о женщине, ей стремился доставить удовольствие. Но и Сэнди знала, чем и как отплатить ему — не в качестве благодарности, а в естественном желании одарить ласками, способными и его привести к пику наслаждения.

Она легонько перебирала курчавые завитки на его груди, губами касалась темных окружий сосков, облизывала, словно балуясь, впадинку пупка, спускалась ниже, к возбужденно набухшей мужской плоти, языком исследуя каждый ее дюйм, а когда Тони невольно начинал постанывать, путешествие от завитков на его груди начиналось снова. И ласки становились все откровенней, чувственней.

Тони так в бездну провалился, где нет ни времени, ни пространства, ни проблем, одно лишь — до головокружения — счастливое забытье.

Но наслаждался не он один. Чем больше Сэнди доставляла удовольствий ему, тем сильнее вновь возбуждалась сама. Она опять хотела его. Вот тогда-то, в самый пик обоюдной неуемной жажды, он и обрушивался на нее. Их было уже не разнять. Мощными посылами он задавал ритм, то убыстряя, то замедляя движение своей плоти, а она то вбирала ее до отказа, то отдалялась. Стонала и вздрагивала, опускалась и вздымалась, идя навстречу все возрастающей скорости, пока ослепительный восторг, который продолжался и продолжался, накатывая волну за волной, не завершался оглушительным экстазом.

Пожиравшее их пламя постепенно улеглось, его сменили изнеможение, умиротворенность. Тони теперь лежал рядом на спине, прикрыв глаза рукой. Сэнди искоса посмотрела на него и тут же отвела взгляд. Ее смутило затянувшееся молчание.

— Ты обалденная любовница, Рыжик, знаешь? — наконец сказал он.

Она улыбнулась.

— Ты всегда говорил так.

— Ну и был прав. Пусть даже только в этом, но ведь прав!

Косвенный намек на проблемы, разрушившие семью, расстроил Сэнди. От них ведь не уйдешь, подумала она, в конце концов придется их решать. Может, следует не ворошить обиды, а сосредоточиться на том, что между нами и у нас было хорошего?

— Помнишь то воскресенье, когда мы ходили в консерваторию, а потом в бар «Амиго» вместе с Дорой Кольм?

Тони не был уверен, что знает, о чем речь.