По собственной инициативе она оснастила свой будущий имидж подходящим, на ее взгляд, антуражем, дав объявление в газеты, что готова приобрести старинные драгоценности по хорошей цене, и вскоре ее пальцы оказались щедро унизаны перстнями с большущими камнями — мадам Бобкова решила, что крупный камень сразу бросается в глаза и сам говорит за себя. Старушки, приносившие ей на продажу украшения, обогатили интеллект покупательницы рассказами о каждом изделии, а та заменила никому не известные имена прежних владельцев на более звучные, из числа тех, что на слуху у любого человека, хоть немного знакомого с историей. Небрежно вертя на пальцах перстни, Валентина Вениаминовна к месту и не к месту роняла: мол, этот напоминает ей о любимой бабушке, урожденной графине Шереметевой, а вот этот — о прабабушке, княгине Волконской.

Владимир Леснянский молча терпел этот бред, а вечером, приняв для поправки психического здоровья пару порций виски, жаловался супруге:

— Я скоро ошизею от этой идиотки. Ей же русским языком было ведено вызубрить свою биографию. Мои ребята специально раскопали старинный, но малоизвестный дворянский род, чтобы ушлые журналюги и энтузиасты из Дворянского собрания ее не подловили. А у нее не хватает мозгов даже на то, чтобы заучить легенду! Эта общипанная курица ни с того ни с сего приплетает то одну аристократическую фамилию, то другую.

— Да не обращай на это внимания, Вовчик, — пыталась успокоить его любящая подруга жизни. — Ну дура — и что с того? Мало ли дураков ты сделал видными людьми? Многие твои подопечные теперь не сходят с голубых экранов, их имена без конца упоминают в прессе, и сами они что-то вещают, будто умные. Научились же! И эта курица научится.

С его подачи все теперь называли Валентину Вениаминовну «общипанной курицей» или просто «курицей». В ее лице и в самом деле было что-то птичье. Правда, она походила не столько на курицу, сколько на старую, облезлую ворону, но прозвище к ней прилипло.

— Бобкова, по-моему, безнадежна, — страдальчески морщился пиарщик. Те, что стали депутатами, по крайней мере, имели кое-какой опыт, а главное, очень хотели прорваться к кормушке, потому слушались, когда им лепили имидж. Но эта!.. Не поверишь — она убеждена в собственной гениальности! Дочь уборщицы и пьяного слесаря возомнила себя потомственной дворянкой…

— Ты же говорил, что ее родители служащие, — резонно возражала жена.

— Да какая разница!

Пожаловавшись своей половине и подкрепив себя еще парой порций виски, Владимир Максимович обретал силы для дальнейшей работы с заказчицей. А уж получив от нее очередную увесистую пачку долларов, так и вовсе испытывал прилив вдохновения.

* * *

— Видимо, у тебя есть баба.

Сергею не хотелось признаваться, да делать нечего.

— Да, — развеял Аллины надежды потенциальный кандидат на место в ее постели.

Она тут же спустилась на землю, с мысленным смешком констатировав: «Эх, опять пролетела мимо своего интереса. Старею, что ли? Форму теряю?..»

— Могу предположить, что ты жил у нее, а Рита дома, потому тебе неизвестно о ее времяпрепровождении.

Сокурсник молча кивнул.

— Как давно ты покинул семейный очаг?

— Полгода назад.

— А в каком качестве пребывает сейчас твоя дама сердца?

— Не понял?

— Сделал ли ты ей предложение, оставил ли все как есть, или вы разбежались?

— Мы поссорились.

— Почему?

Сергей замялся — ему не хотелось об этом говорить.

— Видимо, она вознамерилась стать мадам Мартовой номер два? — пришла ему на помощь верная боевая подруга.