Я скривился. Саша сразу заметил это, даже в сумерках:

— Думаешь, надоел этот металлолом вместе с макулатурой, да? А мы разве для развлечения собираем? Мы же для дела!..

Дома дедушка с удивлением посмотрел на мою ношу:

— Люди свои коллекции десятилетиями собирают, а ты за полтора часа целый мешок наполнил! И что же у тебя там, позволь полюбопытствовать?..

— Пока не могу показать!

— Не можешь?!

— Не могу…

— Так-с… Таинственный мешочек! Дедушка тяжело вздохнул: ему, наверное, очень хотелось узнать, из чего состояла моя коллекция.

ТУДА И ОБРАТНО…

Я знал, что важная комиссия прибудет в Песчанск к девяти часам утра, а оттуда уже пожалует к нам. Значит, я должен был появиться в Песчанске со своим мешком на полчаса раньше комиссии. И вот я уже во второй раз отправился на обтекаемом бело-голубом автобусе в город, с которым мы соревновались и который должны были победить.

Пассажиров в автобусе было мало, потому что никто не спешил в этот час на станцию: поезда приходили и уходили в полдень.

Вчера вечером у меня было такое замечательное настроение, что я даже с трудом уснул. Ведь я узнал вчера о том, что Саша, оказывается, хочет дружить со мной так же крепко, как в прошлом году. Но, сидя в автобусе рядом со своим мешком, сшитым дедушкой из старых портьер, я уже ни о чём торжественном и радостном не думал, потому что мне вдруг стало немножечко страшно. «А если меня поймают чистоплотные жители города Песчанска? — думал я, сидя в автобусе. — Что, если они захватят меня вместе с моим мешком неопределённого цвета?.. Тогда я должен буду пожертвовать собой ради города, в котором родилась моя мама, в котором жили Саша, и дедушка, и Липучка, и тётя Кланя… В который насовсем переехал даже такой замечательный человек, как подполковник в отставке Андрей Никитич. Ведь он, конечно, мог поселиться где угодно, а выбрал Белогорск! Ну, а если мой план осуществится и жители Песчанска не поймают меня, тогда только Саша (один только Саша!) будет знать, какую я сыграл роль в состязании двух городов и чем мне обязан город, в котором прошли детство и юность моей мамы!..»

Да, для жителей Песчанска я должен был навсегда остаться таинственным незнакомцем! Это было ясно. И поэтому я снял с руки красную повязку, которая могла выдать меня, осторожно свернул её и положил в карман. И всё-таки мне было не по себе.

Мне очень хотелось хотя бы немножко отсрочить свою вторую встречу с городом Песчанском, хотелось, чтобы автобус ехал помедленнее, а он, полупустой, как нарочно, катил быстро, стремительно взбираясь на холмы, даже не притормаживая на спусках и проскакивая остановки, на которых никто в этот час его не ждал и никто не собирался выходить.

Я с тоской поглядывал на берёзовую рощу, словно прощался с ней: а вдруг мне придётся из Песчанска отправиться прямо в Москву, не заехав даже в Белогорск за своим командировочным чемоданчиком? Вдруг я должен буду поступить так, чтобы не бросить тень на Белогорск, не выдать своей связи с этим городом и с нашим Общественным комитетом, который и правда ведь ничего не знал и не ведал о моих смелых и рискованных намерениях.

Я с завистью поглядывал на пассажиров, у которых в это утро было, вероятно, самое обычное настроение, но мне казалось, что, в отличие от меня, настроение у всех просто великолепное, потому что никто не везёт с собой такого опасного мешка, какой везу я…

Не успел я ещё подробно обдумать всё, что может со мной произойти, как мы уже очутились на станции.