– С чего бы это ему признаваться?

– Из‑за чувства вины. Это если он хотел только «пошутить» и не собирался никого убивать. Если он не тайный убийца, который умеет маскироваться, то ему сейчас очень некомфортно. Убийство – это тяжкая ноша. Жена говорит, он в последнее время очень задумчивый и грустный. Могу поспорить, что его мучает совесть.

– Ладно, инспектор Кэббот, – сказала Жервез. – Предположим, что Ваймен и впрямь придумал хитрую комбинацию, чтобы добраться до Хардкасла, и недооценил степень опасности своих интриг. Вы можете мне гарантировать, что это не имеет никакого отношения к разведке и бывшему месту службы Сильберта?

Как точно Бэнкс оценил ситуацию, восхитилась Энни. Как только разведку отмели в сторону, Жервез совсем иначе стала смотреть на это дело.

– Да, – уверенно ответила Энни.

Жервез вздохнула. Сняв шляпу, обмахнулась ею, как веером, потом снова надела.

– Спрашивается, зачем все эти сложности? Почему не сделать так, как было приказано?

– Потому что мы пытаемся установить истину, – ответила Энни.

– С каких это пор? Истина – роскошь, которую мы не можем себе позволить.

– Но ведь из‑за Ваймена погибли два человека. Не важно, хотел он этого или нет, сам убил или кого‑то натравил. Вот так взять и забыть про это?

– Думаю, основная проблема – доказать, что Ваймен вообще хоть как‑то преступил закон. Я, во всяком случае, не могу придумать, за что бы его притянуть.

– Ну, это уж забота уголовной службы.

– Хм. Вы хоть представляете, как на меня давили, чтобы я закрыла это дело? По‑моему, единственный, кто не выедал мне на эту тему мозг, – помощник начальника полиции Маклафлин, да и то потому, что он терпеть не может разведчиков. А вот сам начальник непреклонен. Да и зачем мне эти проблемы? Пожалуйста, вызывай Ваймена. Ради бога. Если он вдруг признается в чем‑то, отправляй его дело в уголовку. Посмотрим, как они на это отреагируют. Но вы уж с инспектором Бэнксом будьте так добры, проверьте все, чтобы комар носу не подточил, чтобы у нас потом никаких неприятностей.

– Да, мэм, – кивнула Энни, допила отвар и вскочила на ноги. Надо было отсюда линять, пока Жервез не передумала. – Мы все сделаем.

– Кстати, где сейчас инспектор Бэнкс?

– Отдыхает дома, – ответила Энни.

– Что, с Лондоном не сложилось?

– Видимо, нет.

– Что ж, будем надеяться, они помирятся. Мне только несчастного влюбленного в участке не хватает. Ладно, идите занимайтесь своим театральным интриганом. А я снова займусь цветочным бордюром, пока Кит с детьми не вернулись и не потребовали с меня ужин.

– Ох и местечко ты выбрал для встречи. Дыра дырой! – вознегодовал Берджесс, когда они шли по живописной тропинке.

– Зато натуральная красота, не испорченная цивилизацией, – заметил Бэнкс.

– Ты же меня знаешь, я городской парень до мозга костей. Должен признать, Бэнкс, Дьюсбери – это настоящая жопа, я бы даже сказал, чирей в жопе.

– Ну, там симпатичная ратуша. Ее построил тот же архитектор, что работал над Лидсом. Катберт Бродерик. Или Бродерик Катберт, не помню.

– К черту эту ратушу Меня там интересуют исключительно мечети.

– Так вот почему ты там торчишь.

– А почему бы еще? – вздохнул Дик. – С каждым годом все хуже и хуже, да?

– Так в чем дело? – спросил Бэнкс.

– Хороший вопрос. Я в Дьюсбери уже две недели маюсь. Разнюхивал, что там у них с террористами. И вот тебе пожалуйста: там живут двое парней, которые участвовали в подготовке вчерашнего взрыва.