— С ним ещё договориться надо. А то с него станется собственную столицу штурмовать, — остудила государя Софи.

— Тебя бы с посольством на Ригу послать, — вернулся в реальность Пётр. — Но невместно – ты баба.

— Толстой Пётр Андреевич с нами нынче, — неожиданно молвила до сей поры молчавшая Лиза. — Полно уже ему на поле брани служить. Пусть потрудится на посольском поприще.

Государь прояснившимся взглядом посмотрел на супругу – ум её он тоже ценил. Особенно за то, что выказывала его она редко.

— Пожалуй, — ухмыльнулся он в свои кошачьи усики. — Этот сообразит где настоять, а где уступить. Главное – чтобы Неву выторговал. А то мы ведь можем и сами взять, — опрятно промокнув рот салфеткой, царь встал из-за стола и направился к трудам своим.

А я был несколько озадачен – сам не ожидал столь великой успешности этого похода. В принципе, подгребать всю Прибалтику не хотелось – памятны были центробежные настроения среди её населения три века спустя. Невольно опасался, что и в новой реальности повторится нечто подобное. С другой стороны не хотелось допускать образования Пруссии на столь малой дистанции от российских пределов – пусть Германия объединяется подальше от нас. Да и Польша с её шляхетством и могущественными землевладельцами-магнатами тоже как-то не привлекала, не вызывала желания обладать столь беспокойной территорией.

Это у монархов заведено хватать всё подряд и обкладывать данью, но я-то знаю сколько головной боли доставили некоторые территориальные приобретения. Пока же нам необходим водный путь с Волги на Балтику и незамерзающий порт на этой самой Балтике. В одном пункте эта задача не решается – такая уж здесь география. Но со временем, подтянув к Кенигсбергу настоящую, а не игрушечную, железную дорогу, мы получим удобный путь на запад. А столицу я предложу устроить в Сверловске. Помню, сколь напряжённый транспортный узел там образовался. Что же до Питера с его болотами и наводнениями… нынешний Пётр более уравновешен, чем давеший. Знаю, что одно время он болел мыслью устроить брусовку от Вологды до самого Мурмана, но получив отчёт о местах, через которые её предстоит тянуть, уселся за расчёты и пришёл к правильному выводу. То есть зимний путь по снегу себя оправдывает, а капитальное строительство полутора тысяч вёрст дороги, которая почти всю свою пропускную способность затратит на собственное поддержание – бред сивой кобылы.

От кого я про это знаю? От одной очень высокопоставленной дамы, помогавшей супругу с расчётами.

Странное чувство нереальности происходящего вызвало взятие Стокгольма. Местная знать уже сговаривается насчёт бала для дорогих гостей – милых и обходительных русских дикарей. При этом неизвестно, посчитает ли Карл войну проигранной в связи с потерей столицы – он об этой потере пока не знает. Пётр Алексеевич не созвал совет, чтобы поделиться заботами с ближниками, и не устроил пирушки по случаю одержанной виктории, а уединился с Толстым. Он тоже не считает войну выигранной. Как-то всё неопределённо и зыбко. В городе то и дело происходят стычки с мордобоем, но без применения оружия, улицы патрулируются, во все стороны высланы дозоры, а на дорогах выставлены заставы. Введён комендантский час, который весьма дурно исполняется в связи с краткостью летних ночей. А в кабаках бражничают наши. Шведские солдаты встречаются без ружей, но иные при саблях или шпагах. Мародёрства не отмечается.

У причала стоит "Медуза", ожидая посадки на неё шведских вестников и нашей дипломатической миссии. В Стокгольме всё спокойно.

Глава 77. Стокгольм

Оккупация столицы сильного государства не такое уж простое дело.