|
Нам с Софи пришлось разослать корабли в крейсирование по Балтике как вдоль обоих побережий, так и в места, где пролегали наиболее популярные маршруты – разведка – наше всё. Подходы к гавани были срочно пересняты и положены на наши карты, а на фарватерах промеряны глубины. Основной путь, ведущий из моря к гавани весьма замысловат и извилист. Его легко контролировать артиллерией, поставленной на каменистых островах. А в каждом полку имеется по четыре четырёхфунтовки – восмидесятипятимиллиметровки. Поставленные на двухколёсные лафеты, снабжённые передками – колёсными же ящиками для боеприпасов – они составляют основу современной полевой артиллерии русской армии. Вообще-то в эту эпоху ничего подобного нет ни у кого – пушки всех европейских стран стреляют со станков, плохо приспособленных к перемещениям, отчего маневрировать артиллерией в бою непросто.
В качестве осадных орудий у нас используются девяностошестифунтовые гаубицы – калибр двести сорок четыре миллиметра. Вот их по полю боя уже запросто не потаскаешь. Они работают со стационарных позиций, которые требуется строить и оборудовать, сооружая на них устройства для поворота ствола и дорожку для отката. Поворотную дорожку. Громоздкая, в общем, система. Зато её сорокакилограммовые ядра способны проламывать каменные стены. Вот эти орудия мы и расположили на островах и пристреляли по фарватерам. Армейским тоже не дали прохлаждаться – отрядами батальонного состава прочесали местность во всех направлениях, выставив караулы, расположив секреты и выслав дозоры. Пока не вернулись посланники к Карлу, отправленные риксдагом вместе с нашими делегатами, мы деятельно собирались дать отпор на случаи нападения, как с моря, так и с суши. Была, конечно, надежда на успех переговоров, порученных Толстому, но готовиться следовало к худшему. Вскоре выяснилось, что основное ядро шведского войска во главе с королём пока остаётся в Риге, где также сосредоточились и силы неприятельского флота. И это ядро имеет численность порядка пятнадцати тысяч штыков в то время, как наш отряд насчитывает восемь тысяч. Так что, обстановка для нас далеко не безоблачная. Высадись мы на нашей стороне моря – могли бы получить подкрепления по суше. Но сейчас мы от своих отрезаны и имеем вокруг недружественные берега. Чем дальше, тем сильнее достигнутый успех кажется аферой. Стокгольм притих и затаился, а по окрестностям отмечались перемещения малых шведских отрядов, пытающихся препятствовать русским дозорам и заставам. Кажется, это были не самые сильные формирования, потому что наши их отгоняли или рассеивали – неприятель не успел в достаточной степени организоваться. Партизанская война просто не имела времени, чтобы как следует набрать оборотов. В те же сроки в самой столице городскими властями был дан бал, и проходили званые вечера. Население Стокгольма демонстрировало лояльность оккупантам. То есть нам. Как всегда – кто во что горазд! Реквизировав некоторое количество лошадей, русская армия поставила на конную тягу полевую артиллерию и сформировала несколько эскадронов кавалерии – сами мы тягловых или верховых лошадей с собой не привезли. Как-то неудобно тащить копытных морем вокруг Скандинавии. И без них на кораблях было тесно. Где-то недели через две Карл высадился южнее Стокгольма и двинулся к своей столице. Примерно километрах в тридцати к юго-востоку от неё состоялось первое столкновение сухопутных войск, завершившееся вничью, но сильно остудившее горячность шведского короля – его войска встретились с нашими в пересечённой покрытой зеленью местности и понесли серьёзные потери от ружейного огня – сермяжники, отступая и маскируясь, выкосили прицельными выстрелами своих магазинных ружей-пистолетов несколько отрядов, не понеся при этом почти никаких потерь. Разумеется, энергичный и инициативный Карл посылал значительные силы для фланговых охватов и обхода русских позиций с тыла, но именно им и противодействовала основная масса лучших наших полков, то устраивая засады, то отступая, то стоя насмерть. |
