Увы, Горный Ветер стоял в конюшне на вилле, на побережье, а сам он был здесь, в семидесяти километрах от дома.

Нет, сейчас не время забавляться. Окемба попытается внушить его двоюродному брату-президенту, что Дало не справляется со своими обязанностями, внести разлад между ними, лишить Сомаля доверия и поддержки лидера страны. И Сомаль в первый раз задумался: а может, что-то и есть в плане, предложенном Зефирен? Каким бы нелепым он на первый взгляд ни казался, возможно, это единственный шанс выйти из затруднительного положения, не теряя лица. И Окембе станет практически невозможно настаивать на предъявлении обвинения в шпионаже. Да, пожалуй, это должно сработать.

Он приказал привести Николь де Белльшан.

Она вошла с высоко поднятой головой. Абобо отпустил ее локоть, поклонился и вышел. Как только за ним закрылась дверь, Николь твердо сказала:

— Я хочу позвонить в посольство Франции. Я требую!

Сомаль еле заметно улыбнулся. А у нее сильный характер, подумал он, начиная видеть перед собой не только источник политических проблем, но и живого человека. Выше среднего роста, выше, чем большинство женщин его страны, да и своей тоже. Длинные пепельные волосы и, несмотря на заточение, здоровый нежно-розовый цвет лица. Горделивая осанка. Даже мятая одежда не могла скрыть нежных округлостей ее фигуры.

Он перевел глаза на ее лицо, взглянул в гневные глаза — темно-зеленые, как изумруды, любимые его матерью. Интересно, согласится ли она на его весьма странное предложение?

— Я навел справки. Вы действительно та, за кого себя выдаете. Ваш дядя в высшей степени обеспокоен вашим отсутствием и негласно приступил к поискам. Скоро станет невозможным сохранять ваше местонахождение в тайне. Но, полагаю, вас это не смущает. Если человек становится общественной фигурой, он лишается права на уединение, правильно?

Николь пристально посмотрела на него, явно недовольная тем, что он обратил против нее ее же собственные слова.

— Я еще раз приношу извинения за причиненные мною вам и вашей семье неудобства. В следующий раз я непременно получу все положенные разрешения, — заявила Николь.

— В следующий раз?

Она лишь молча пожала плечами, гордая и чуть высокомерная.

От ее макияжа давно не осталось и следа, но щеки были изумительно свежи и румяны, А губы… Полные, яркие губы…

Сомаль нахмурился и отвел взгляд от ее искушающего рта. Они оба должны отдавать себе полный отчет в том, что именно он предлагает.

— Я уже ранее кратко обрисовал вам сложившуюся ситуацию и возможные последствия… — начал он.

— Поверьте, я не хотела создавать вам неприятности, — покаянно произнесла Николь.

— Возможно. И есть способ выбраться из этого положения без значительных потерь, но он потребует определенных усилий от нас обоих. Вы готовы выслушать мое предложение? — Она кивнула и чуть расслабилась. — Так вот, мы сделаем вид, будто знакомы уже давно, — продолжил молодой министр. — И что ваш приезд с целью навестить родных только прикрытие. Что истинным намерением было повидать меня. Мы давно тайно помолвлены, и вы хотели сделать мне сюрприз, неожиданно появившись в моей резиденции.

Николь смотрела на него, оцепенев, отказываясь верить собственным ушам.

— Вы в своем уме? — выпалила она наконец. — Помолвлены? Значит, собираемся в один прекрасный день пожениться? Да ни один человек в здравом уме не поверит этому! Как вам пришла в голову эта смехотворная идея? И вы еще считаетесь удачливым бизнесменом и крупным политическим деятелем! Неужели это лучшее, что вы придумали? Предлагаю встречный вариант: отпустите меня, я не проболтаюсь ни одной живой душе.