— Грязный?

— Я люблю мартини, такой же, как и секс. — Флиртуя, подмигивает она. — Грязный всегда лучше.

Все, теперь я точно влюбился.

К нам подходит бармен, но прежде, чем я успеваю заказать для нее выпивку, Ди начинает раздавать определенные инструкции того, как она хочет, чтобы ей приготовили мартини.

— Две унции джина, побольше вермута, чуточку оливкового сока…

Бармен с детским личиком в клетчатой рубашке, которому на вид не больше двадцати одного, кажется, растерялся. Ди тоже это замечает и поднимается.

— Знаете, я просто покажу Вам — так будет легче.

Она поворачивается, садится на барную стойку и перекидывает через нее ноги — а я в это время пытаюсь украдкой взглянуть на ее шорты. Если на ней и есть нижнее белье, наверно это стринги.

Мой член переваривает эту информацию, упираясь мне в джинсы, надеясь увидеть все своими глазами.

Ди встает с обратной стороны барной стойки и быстро смешивает себе напиток, объясняя каждый шаг невозмутимому бармену. Она подбрасывает оливку в воздух и умело ловит ее ртом, перед тем, как опустить зубочистку с двумя оливками в бокал с прозрачной жидкостью.

Она ставит его на барную стойку и показывает на него рукой.

— И вот, отличный Грязный Мартини.

Я всегда думал, что можно много рассказать о человеке по тому, что он пьет. Пиво — расслабленный, беззаботный, или «дешевка», в зависимости от марки пива. Любители коктейлей из вина обычно бывают инфантильные или тоскующие. Употребляющие Кристал или Дон Савиньон — выпендрежники и слишком сильно старающиеся произвести впечатление — есть много сортов шампанского, которое такое же дорогое и изысканное, но они менее известные.

Что же мне говорит о Ди ее напиток? Она не проста, с очень специфичным, но утонченным вкусом. И она прямолинейна, смела, но без стервозности. Она из тех девушек, что отправит свой стейк назад повару, если окажется, что он неправильно приготовлен, и сделает это так, что официанту при этом не захочется плюнуть ей в еду.

Бармен приподнимает свои брови и одаривает меня дружеским взглядом.

— А с ней не соскучишься, приятель.

Ди перелазит через стойку назад, когда я говорю:

— По всей видимости, да.

Когда Долорес снова садится на высокий стул, я комментирую:

— Это было впечатляюще. Значит, я так вижу, что ты любишь контролировать все до мелочей, а?

Она отпивает свой коктейль.

— Я была барменом, когда училась в колледже — поэтому я так щепетильно отношусь к алкоголю.

Я пью свое пиво и перехожу к разделу легкой беседы сегодняшнего вечера.

— Кейт говорит, что ты химик. Какого это?

Она кивает.

— Это, как играть с набором по химии каждый день и получать за это деньги. Мне нравится делать анализы — разбивать вещи на мелкие кусочки — потом смешать их. Смотреть, с какими веществами они реагируют хорошо… или не хорошо. Случаи, где не хорошо, могут быть довольно забавными. В некотором роде заставляет меня чувствовать, будто я в команде саперов.

Она помешивает свои оливки в стакане.

— А ты — банкир?

Я киваю.

— Более или менее.

— Звучит не очень весело.

Я наклоняю голову слева направо, пока обдумываю ее комментарий.

— Смотря, как на это посмотреть. Некоторые сделки — это игра с большими ставками. Делать деньги — никогда не бывает скучно.

Ди поворачивается на своем стуле, чтобы быть ко мне лицом.

Язык тела очень важен. Как правило, движения человека подсознательны, но понимание чувств, которые за этим скрываются, может либо привести вас к Земле Обетованной, либо запереть небесные врата прямо перед вашим носом.