Он видел ее лишь в профиль, и то сквозь пелену тумана, но и то, что он видел, ему понравилось. Высокие скулы, прямой маленький нос, выгнутые изящной дугой брови, густые и темные ресницы, отбрасывающие тень на ее щеки. Он не видел цвета ее глаз, потому что она держала ресницы полуопущенными.

Уэст предложил ей руку и усмехнулся, когда она не приняла его предложения. Впрочем, ее отказ его не удивил. Они вместе вышли из переулка – он впереди, она на полшага позади него – и остановились под уличным фонарем.

– Я бы хотел, – произнес он, – чтобы вы объяснили, какое у вас ко мне дело. Как я понял, у вас нет привычки выслеживать людей. – Он умолк на мгновение и, выгнув бровь в сардонической усмешке, уточнил: – Или все же есть?

Она покачала головой.

Такое впечатление, что она утратила способность говорить, но, услышав, как стучат у нее зубы, Уэст понял, что она не может говорить, потому что продрогла от сырости и холода. Он приложил пальцы к губам и звонко свистнул.

На призыв откликнулись немедленно. Откуда-то из тумана появился экипаж. Уэст свистнул во второй раз, чтобы возница понял, в какую сторону ехать.

– Как видите, помощь подоспела быстро. Сообщите мне, куда вас отвезти.

– Джерико-Мьюз, двадцать четыре, – стуча зубами, произнесла она:

Уэст подумал, что ослышался. Он наклонил голову, но она отвернулась. Хорошо бы, чтобы она все же сняла промокший насквозь капюшон, который делал ее похожей на старуху с косой, то бишь смерть.

– Простите; мне показалось или вы сказали…

– Джерико-Мьюз, двадцать четыре, – повторила она.

– Да, значит, я не ослышался. Выходит, у меня со слухом все в порядке.

Она резко вскинула голову, словно его реплика сильно удивила ее, но ничего не ответила.

– Наверное, мне следует заметить, что на Джерико-Мьюз, двадцать четыре находится мой собственный дом.

Она кивнула.

– И, следовательно, там живу я, – терпеливо пояснил он.

– Да, я знаю, – кивнула она, чуть-чуть улыбнувшись.

– Понятно. Но ведь вы там не живете? – Уэст решил, что имеет дело с сумасшедшей, хотя если она знала его домашний адрес, то дело в другом. Завтра он сможет позабавить приятелей описанием нечаянной встречи. Видит Бог, им не помешает немного повеселиться. Сегодня в клубе уж очень мрачно они выглядели. – Так вы хотите, чтобы я отвез вас к себе домой?

– Мне больше некуда идти, – ответила она.

Уэст принял ее признание без воодушевления.

– Может, вы скажете, откуда приехали?

Она не ответила. Экипаж уже давно подъехал и ждал их.

Уэст колебался с принятием решения, быстро прикидывая шансы. Он мог бы оставить ее там, где она находилась, а сам бы отправился домой пешком, и еще он мог бы сам сесть в экипаж, а ей предоставить добираться пешком. Он мог бы усадить ее в экипаж и послать на все четыре стороны, но тогда чего еще от нее ожидать? Он почему-то понял, что исход один: если она знает, где он живет, то все равно явится к нему. Оставить ее добираться до места самостоятельно – крайне грубый поступок.

Уэст решился. Он открыл перед ней дверь экипажа и жестом пригласил войти. Сказав извозчику, куда ехать, он забрался в карету сам. В темноте кареты он опять не мог ее разглядеть, хотя она и сидела напротив.

– Так что вы хотели мне сказать важного?

– Меня зовут мисс Эшби, – стуча зубами, представилась она.

– О, какая напасть, – усмехнулся он, снимая пальто. – Какое неудачное имя. Сколько слогов, язык свернешь. Вы немка?

Она опять резко вскинула голову, на сей раз чуть не задев макушкой его нос, ибо он приблизил лицо почти вплотную к ней.