– Я и не буду ничего подтверждать. Чего мне меньше всего хочется, так чтобы вы вчетвером кувыркались друг через друга. Но кажется, вопреки моим желаниям все именно так и происходит.

– Удивительно, как Ист до сих пор никого из нас не пристрелил.

Блэквуд взглянул на ботинки Уэста.

– Еще удивительнее, как ты до сих пор никого из них не зарезал.

– Мне приходится слышать от друзей ту же фразу время от времени.

Полковник не сомневался.

– Расскажи мне о мисс Эшби, – попросил он. – Как случилось, что ты от нее узнал о моих визитах к герцогу? Мне не приходилось с ней встречаться.

Уэст рассказал полковнику все, что передала ему Рия.

– Вам не кажется, что вместе с опекунством я приобретаю кучу проблем? Она подслушивает под дверью, по ее же признанию. Уже одно это создает массу проблем.

Полковник мог бы напомнить Уэсту, что последний в силу своих обязанностей сам нередко подслушивал под дверью, но промолчал.

– Ты, пожалуй, слишком·суров к ней. Не думаю, что подслушивание вошло у нее в привычку.

– Ничего не могу сказать. Она сообщила мне лишь об одном конкретном случае.

Полковник покашлял, чтобы скрыть смешок.

– Осторожнее, Уэст. Твой тон напоминает мне тон Нортхема, когда он резонерствует. Ты мог бы избавить меня от подобных сравнений. Даже собственная мать с трудом выносит твоего друга, когда он напускает на себя подобный тон.

Уэста поразили слова полковника.

– Надо ли мне понимать вас так, что вы и до моего признания знали, на что способна мисс Эшби? Еще никто не обвинял меня в резонерстве.

– Ты прав, – тихо отозвался полковник. – Твоя подопечная действительно обладает известным влиянием.

Неплохо, подумал Уэст. Он вернулся к креслу и присел на подлокотник. Он ждал, пока полковник повернется в своем кресле и заговорит.

– Вы могли бы поинтересоваться, каким образом во время службы мы могли бы говорить на подобную тему. Если честно, во время церемонии мы не обменялись и парой фраз. Мисс Эшби явилась ко мне сама накануне ночью. Прошу заметить, без сопровождения.

– Вот как, – удивился полковник. – Похоже, я действительно мало знаю твою подопечную, хотя, как мне кажется, покойный герцог такого поведения не одобрил бы.

– Герцог мертв.

– Тут ты прав.

– Не вижу смысла говорить полуправду, – вздохнул Уэст. Он посчитал, что должен рассказать полковнику все.

Рия прижимала Эмми Нэш к груди. Девочка казалась безутешной, а Рия сама находилась на грани истерики, что усугубляло ситуацию. Рия приказала себе держаться. Всякий раз, когда Эмми поднимала на нее глаза, Рия заставляла себя улыбаться.

– Ты правильно сделала, что пришла ко мне, Эмми. – Рия гладила Эмми по взлохмаченной головке. – Лучше поздно, чем никогда. Ты молодец, что не побоялась все рассказать, зная о наказании. – Рия могла бы сказать куда больше, прочесть Эмми целую лекцию, но зачем? Эмми понимала, что должна была обо всем рассказать еще шесть недель назад, когда все произошло. Но пусть поздно, возможно, слишком поздно, но Эмми все же решилась и тем самым заслужила благодарность, а не выговор. – Ну, хватит, – успокаивала ее Рия, – перестань плакать и покажи мне свое хорошенькое личико.

Эмми подняла лицо, и Рия осторожно промокнула слезы со щек носовым платком, от которого пахло лавандой. Когда она предложила Эмми высморкаться, та отказалась портить нежный батист и, вместо того чтобы высморкаться, громко всхлипнула.

– Эмми, так нельзя, надо высморкаться. Платочек можно постирать.