– Спасибо, – фыркнула я.

– А между тем пьешь ты немногим больше, чем любая девица твоего возраста, семейного положения и достатка.

– Чего? – подняла я брови.

– Обожаю, когда ты строишь из себя дуру.

– Ладно. Ты выяснил, что я не алкоголик. Что дальше?

– Кому‑то понадобились эти слухи.

– Олег, – вздохнула я, – тебе надо менять работу. Слухи – это слухи.

– Не скажи, Детка. Все знают, что ты имеешь большое влияние на Деда…

– Чушь…

– Я сказал – влияние. Ты держишься в стороне и всячески подчеркиваешь, что его дела тебя не касаются. Можешь мне поверить, я не считаю тебя серым кардиналом, я даже убежден, что тебе в самом деле безразлично, куда мы катимся всем скопом, но я так же знаю, что Дед способен изменить свое решение под впечатлением от разговора с тобой. Может, из желания выглядеть благородным в твоих глазах или еще по какой‑то забавной причине… И не только я это знаю…

– Мне не очень понятно, – нахмурилась я, так как разговор больше не казался занятным и вообще перестал мне нравиться.

– Сейчас объясню. Кому‑то очень хочется, чтобы ты в его глазах выглядела скверно. Кто‑то всерьез опасается твоего влияния. Кто‑то к чему‑то готовится…

– И это ты называешь “объясню”? “Кто‑то”, “кому‑то”… Скоро выборы, и у всех крыша едет, в том числе и у тебя.

– Возможно. Если у меня едет крыша, это не страшно, хуже другое: если мы прохлопаем тот миг, когда…

– Ты меня успел запугать, – усмехнулась я, хотя испуганной не была.

– Я сам напуган. И это убийство мне не нравится. Держи меня в курсе. И подумай о моих словах.

– По‑твоему, наши конкуренты…

– Не обязательно. У нас достаточно своих умных голов. – Вот в этот момент я насторожилась. Лялин не тот человек, кто будет делать подобные заявления ради красного словца. Мы обменялись взглядами. – И не задавай глупых вопросов, – проворчал он. – У меня ничего нет. Я всего лишь отвечаю за безопасность Деда. Я знаю, скольких баб трахнул тот или другой его помощник, но я не знаю, о чем идет речь в кабинетах, куда мне нет хода.

– А хотелось бы? – не удержалась я.

– До ломоты в зубах. Потому что долгие годы в разведке обострили мой нюх. И я тебе по‑дружески сообщаю: что‑то назревает, подспудно, в состоянии повышенной секретности, и такие, как мы с тобой, могут оказаться у разбитого корыта. Это очень просто, если не знать, кто твои друзья, а кто враги. А как узнать, кто есть кто в этом серпентарии?

– Это что, предложение о сотрудничестве?

– Почему бы и нет? – вроде бы обиделся Лялин.

– Хорошо. Буду смотреть в оба.

– Давай‑давай, смотри, – в тон мне ответил он, и я поспешила убраться из машины.

"Ну и денек, – горько сокрушалась я, топая к своей машине. – Столько информации на мою бедную голову. Как тут не выпить, чтобы поставить мозги на место?” Но странное дело – пить совершенно не хотелось. Умеют же некоторые испортить жизнь человеку.

Я отъехала на пару кварталов, чтобы не мозолить гражданам глаза, приткнула машину возле тротуара, уткнулась подбородком в скрещенные на руле ладони и задумалась. Насчет влияния, которое я якобы имею на Деда, Лялин ткнул в небо пальцем. Ничего подобного. Дед вообще не из тех, кто подвержен какому‑либо влиянию. Происки конкурентов? Тоже вряд ли.