– Неужели, Робинтон, ты всерьез поверил, что этот Айвас может навсегда покончить с Нитями? – с обычным скептицизмом осведомился Лайтол.
– Клянусь Первым Яйцом, в этом нет никакого сомнения! Мы повидали столько удивительных вещей, да и сам факт, что наши предки предприняли столь невероятный полет со своей родной планеты, заставляет поверить в его обещание. От нас требуется одно – заново освоить утраченные навыки, и тогда мы сумеем одержать победу над нашим вечным врагом!
– Пусть так, но почему же тогда сами предки не избавили Перн от Нитей – ведь они то обладали всеми теми невероятными навыками и обширными познаниями, которые мы утратили? – спросил Лайтол.
– Не ты один задаешь этот вопрос, – ответил другу Робинтон. Айвас объяснил нам, что неожиданные извержения вулканов заставили поселенцев перебраться на север, в более безопасные места. Таким образом, их планы уничтожения Нитей не удалось осуществить.
– Но почему же они не вернулись, когда закончилось Падение?
– Этого Айвас не ведает, – Робинтону пришлось признать, что даже в безграничных познаниях древней машины существуют пробелы. – Видишь ли, музыкальный инструмент годится лишь на то, для чего он предназначен; это же самое относится и к Фандареловым механизмам. Следовательно, любая машина, даже такая сложная, как Айвас, может всего лишь выполнять то, для чего ее создали. Не похоже, чтобы он… или оно? – Робинтон никак не мог решить, какое местоимение здесь более уместно, – заведомо обманывал бы нас. Хотя мне все же кажется, что он, – Робинтон наконец сделал выбор, – не открыл нам всю правду. Тем не менее, мы изрядно помучились, пока разбирались с тем, что он счел нужным нам сообщить.
Лайтол фыркнул и состроил скептическую мину, которая, к облегчению Робинтона, не повторилась на лице Д'рама.
– И мне хочется верить, что постепенно мы поймем все до конца, – добавил арфист.
– Кому же не хочется? – слегка смягчившись, промолвил Лайтол.
– Лично я верю Айвасу, – заявил Д'рам. – В его словах чувствуется и знание, и уверенность. Он объяснил, что благоприятный момент наступит через четыре года – то есть Оборота – десять месяцев и двадцать семь дней. Нет, уже двадцать шесть. Чтобы добиться успеха, нужно правильно выбрать время.
– Успеха в чем? – не уступал Лайтол.
– Это нам тоже предстоит узнать, – рассмеялся Робинтон. – Я не хочу никого обидеть, Лайтол, но все мы пока еще слишком невежественны, чтобы понять его объяснения. Он попытался нам что то рассказать – про какие то окна и про то, что необходимо стартовать с Перна в точно рассчитанный момент, чтобы суметь перехватить Алую Звезду, или, скорее, планету, которая кажется нам Алой. – Он продемонстрировал друзьям схему и тряхнул головой. – А если, Лайтол, ты сам пожелаешь расспросить Айваса, то, как говорится, добро пожаловать.
Лайтол наградил арфиста насмешливым взглядом.
– Я уверен, что у других есть куда более веские причины для встречи с ним.
– Но ты, Лайтол, тоже должен выслушать историю о нашем прошлом от него самого, – перегнувшись через стол, проговорил Д'рам. – Тогда ты сам поймешь, почему мы так безоговорочно верим Айвасу и его обещаниям. – Вижу, он вас совсем околдовал, – покачал головой старый всадник, дивясь доверчивости друзей.
– Ты тоже поверишь, если все услышишь своими ушами, – поднимаясь с места, произнес Робинтон. Ему пришлось подхватить спадающее с бедер полотенце, что несколько снизило эффект его заявления. – Я одеваюсь – и обратно, на Посадочную площадку. Д'рам, могу я рассчитывать на вашу с Тиротом любезность?
– Поскольку ты отдохнул, – отозвался Д'рам, окидывая своего приятеля испытующим взглядом, – то почему бы и не оказать тебе такую любезность? А ты, Лайтол, не хочешь к нам присоединиться?
– Сегодня нет. |