— Но не в бедрах.

Кейт качает головой.

— Ты такой плохой.

— Я не специально. Я просто пытаюсь констатировать тот факт, что ты шикарна. — Я провожу руками вверх и вниз по ее узким бедрам. — Сексуальна, до ужаса.

И я не пытаюсь запудрить ей мозги. Ее талия может быть на максимуме, но ноги у нее стройные. Красивые. И у нее все еще самая прекрасная и подтянутая задница на этом побережье реки Гудзон.

Конечно, у нее гормоны и большую часть времени она ведет себя неразумно, но остальное время она возбуждена. Сильнее, чем когда-либо. Плюс — ее груди. Не могу о них забыть. Они размером с ее голову. Так здорово.

В ее обычной груди тоже нет ничего плохого, но груди во время беременности как Индия. Ты не должен там жить, но просто съездить туда — великолепно.

Кейт сомневается в серьезности моих слов.

— Сексуальная? Пожалуйста. Не надо мне вешать лапшу на уши, Дрю.

Я улыбаюсь.

— Поверь мне, дорогая — сейчас я думаю совсем не о лапше на твоих ушах.

Она поворачивается в кольце моих рук, все еще неубежденная.

— Как ты вообще можешь думать, что это, — она показывает на свое тело, — сексуальное?

Я мешкаю. Потираю рукой свою шею.

— Ты можешь разозлиться.

— Рискни.

Я пожимаю плечами.

— Ну… Я же сделал это с тобой. — Тот факт, о котором она не даст мне забыть, как только окажется в родильном зале. — Я сделал тебя такой — поставил свою метку. Это моего ребенка ты вынашиваешь. Это как огромная неоновая вывеска, которая говорит СОБСТВЕННОСТЬ ДРЮ ЭВАНСА. Назови меня пещерным человеком, но меня это чертовски возбуждает.

Она с минуту молчит, потом смотрит на наши руки, которые держатся вместе.

— А если я не смогу сбросить вес, после того, как родится ребенок?

— Сбросишь.

— Но если нет?

Я снова пожимаю плечами.

— Тогда я стану любителем пухлых щечек. Немного пышного тела в постели тоже неплохо.

Она закатывает глаза, а потом смеется. Беру ее лицо в руку и прижимаюсь к ее губам. Поначалу поцелуй сладкий и нежный.

А потом… нет.

Она прикусывает зубами мои губы. Сильно и спешно. Умоляя о большем. И у меня дрожат ноги от потребности ее удовлетворить.

Меня все еще поражает та сила, которой она обладает. Эта маленькая женщина может поставить меня на колени одним лишь взглядом… вздохом. Но я бы ни на что это не променял. Я уже был по другую сторону. Я видел, что может предложить свобода.

Мучение.

Оденьте на меня хреновы цепи; возьмите в рабство.

Кейт отклоняется назад, глаза закрыты. Задыхаясь.

— Дрю… Дрю… мне нужно…

Убираю назад волосы с ее лица.

— Что, малыш, скажи мне? Что тебе нужно?

У нее открываются глаза.

— Ты хочешь меня, Дрю?

Я захватываю губами ее нижнюю губу. И издаю шипящий звук.

— Да.

— Покажи мне. Заставь меня это почувствовать. Не думай о малыше… просто… трахни меня… как раньше…

Пресвятая Мария Матерь Божья.

Ладно, в данный момент, Кейт… растянута. Хрупкая. Как воздушный шарик, наполненный водой до предела.

Мне приходилось прилагать сознательные усилия, чтобы быть осторожнее с Кейт во время секса. Медленно и нежно, не смотря на фантастично креативные позиции. Но сейчас, то, что она говорит — ее голос — Господи, я делаю все, чтобы не загнуть ее у раковины и не отыметь ее до потери сознания.

— Я хочу жестко… пожалуйста, Дрю… как у нас бывало…

Боже, вот, наверно, как чувствует себя помешанная горилла, только что сбежавшая из зоопарка.