— Я слышал, у тебя неприятности, — тихо проговорил он, в замешательстве пригладив свои черные непослушные волосы. — Мне сказал об этом один игрок, недавно побывавший здесь. Как явствует из его слов, к тебе приходил бывший дружок Хары, Майкейя Ятс, и едва не разнес к чертям всю таверну.

— Господи! А ты-то здесь при чем? — снова вспылила она. Неужели Боуден думает, что она не в состоянии постоять за себя? Да как он смеет?! В то же время его забота о ней до глубины души тронула девушку, В ней постоянно боролись два чувства: желание свернуть ему шею и обожание.

Боудену уже исполнилось двадцать восемь, а Саванне в феврале минуло двадцать два. Несмотря на родство, особого сходства между ними не было, если не считать внушительный рост, упрямый подбородок и завораживающую ослепительную улыбку. Зато нравом они отличались одинаковым: упрямые, гордые до высокомерия и в то же время благородные, смешливые и бесконечно преданные друг другу. Они выросли вместе, но их связывало нечто большее, чем годы дружбы: оба считали своих отцов недостойными их матерей и немало страдали от этого.

Они часто ссорились, но это не мешало их крепкой дружбе. Вот и сейчас в глазах Боудена вспыхнули хорошо знакомые Саванне огоньки, когда он произнес:

— Меня все здесь касается, и ты хорошо это знаешь! Неужели я могу оставаться спокойным после того, как к тебе заявились преступники? Особенно Майкейя, этот убийца? А ты здесь совсем одна, на несколько миль вокруг — ни души. Неужели не понимаешь, в какой могла оказаться опасности?

— Я не одна. Со мной Сэм, — ответила Саванна с легкой улыбкой на полных красивых губах.

— Сэм! — взорвался Боуден. — Нашла защитника!

— Я не так уж плох, как выгляжу, мистер Бо, — раздался старческий голос, и откуда-то из-за домишек появился седовласый чернокожий человек, привычно держа винтовку в своих костлявых руках, точь-в-точь такую, как у Саванны. В молодости Сэм Брэкен был высоким, широкоплечим, с могучей грудью, молодец, да и только. Но постоянный труд на тростниковых и хлопковых плантациях не прошел без следа, и сейчас, в свои семьдесят пять, Сэм Брэкен выглядел хилым и немощным.

Боуден пришел в замешательство. Когда он был мальчишкой, Сэм не раз устраивал ему ловушки, мог и поколотить, и не исключено, что даже сейчас в случае необходимости старик оказался бы ловким и сильным противником.

— Извини, Сэм, я вовсе не хотел тебя обижать, — через силу произнес Боуден. — Но я с ума схожу при мысли о том, что Саванна живет невесть где, вместо того чтобы переселиться в Новый Орлеан или к Элизабет.

— К моей матери? — фыркнула Саванна. — Вести респектабельный образ жизни? Нет уж, благодарю покорно. Ведь с тех самых пор, как мне исполнилось восемнадцать, она не оставляла мысли выдать меня за того лавочника, очень умного и очень серьезного, по ее мнению, человека.

Боуден поморщился. Элизабет О'Раук, мать Саванны, одна из самых приятных и милых женщин в округе, так и не получившая доступа в светское общество, страстно желала для своей дочери другой жизни. Она никак не могла принять во внимание доводы дочери, наотрез отказавшейся от замужества и респектабельной жизни, считая их просто нелепыми.

— Послушай, — начал он миролюбивым тоном, — неужели мы не можем зайти к тебе поговорить? — И тихо, но с решимостью во взгляде добавил: — И опусти, пожалуйста, винтовку, чтобы нам обоим потом не пожалеть.

— Такие, как ты, просто напрашиваются на выстрел, — скривив губы в усмешке, ответила Саванна.