– Надеюсь, – мягко согласился Макс Виджиланте, глядя на Фаву с тем скорбным выражением лица, которое обычно приберегал для похорон своих старых друзей.

Фава вылетел из комнаты, словно кипятком ошпаренный, и решил бросить все силы на поиски Джонни.

А Джонни тем временем надевал чистую рубаху и куртку, пока доктор Гамильтон изучал рентгеновский снимок его сломанного ребра. Под рубашкой нижнюю часть его торса тесно охватывал широкий упругий бандаж, который мешал дышать. Прямо под лопатками, где пуля пометила его спину, словно раскаленным железом, врач дона Альдо наложил противовоспалительную мазь и заклеил её марлей.

– Один осколок перебитого ребра загнут внутрь, – объявил доктор Гамильтон. – Однако никаких признаков разрыва тканей. Вам повезло.

Джонни был того же мнения.

– Все заживет само собой, – продолжал доктор Гамильтон. – Грудная клетка, возможно, не будет такой прочной, как прежде, но все, что можно сделать, – надеть на вас упругий бандаж. И берегите себя.

Он отложил в сторону рентгеновский снимок и протянул Джонни небольшой пакетик с восемью пилюлями.

– Это от болей. Лучше всего две принять прямо сейчас. Но потом сразу возвращайтесь к себе и ложитесь спать. Лекарство вызовет сонливость.

– Попозже, – решил Джонни, положил пилюли в карман и вышел из кабинета.

Прежде чем завалиться спать, ему ещё предстояло множество дел.

Фрэнк и Тони Белл ждали его на квартире Фрэнка. Тони даже запер любовницу в дальней комнате – Джонни сказал по телефону, что хочет встретиться с глазу на глаз.

Оба с любопытством уставились на металлический чемоданчик, который принес Джонни.

– Нет, видит Бог, у тебя просто мания делать из всего тайну, – с примесью раздражения заметил Фрэнк. – Что все это значит?

Джонни поставил чемоданчик на стол. По дороге он уже взломал замок и теперь спокойно его открыл.

Очень долго братья ошеломленно созерцали россыпь маленьких сверкающих искорок – желтых, зеленых, голубых, пурпурных, – так отражался в камнях свет лампы под потолком.

– Черт возьми, так значит... – пробормотал Фрэнк.

Тони поднял на Джонни почтительный взгляд.

– Налет на автостраде – твоих рук дело?

– Нет, – холодно отрезал Джонни, – я нашел их в канаве у дома, когда шел к вам.

– Чего ты сердишься по пустякам? Я только хотел...

– Тебя совершенно не касается, где я взял эти камушки. Твое дело – разузнать, сможешь ты помочь с ними в дальнейшем, – Джонни повернулся к Фрэнку. – Ты мне как то говорил, что я могу законтачить с твоим перекупщиком. Я слыхал, это Рей Дитрих. Скажи, он достаточно ловок, чтобы сплавить драгоценных камней на два миллиона долларов и не погореть?

В душе Фрэнка осторожность и боязнь сменила алчность.

– Несомненно. Несомненно, в состоянии:

Он покосился на брата.

Охваченный лихорадочным возбуждением Тони с готовностью кивнул.

– Черт возьми, но эти камни можно продать только в Южной Америке или в Европе... На это уйдет уйма времени.

– Это уже ваше дело, – пожал плечами Джонни. – Все, что меня интересует – это двести тысяч долларов. Все остальное – ваше. Вы и ломайте голову, что с ними делать.

Его слова сразу решили все вопросы. Ставка была слишком велика, чтобы сыновья дона Альдо могли сопротивляться искушению рискнуть.

– Все можно устроить, – заметил Тони брату. – Дитриха используем просто как посредника. И выплатим комиссионные.

– Сначала нужно провести оценку камушков, – задумчиво протянул Фрэнк. – К тому же Дитрих сейчас в Майами...

– Ничего, можно устроить так, что он вернется завтра, возразил Тони.