- Что заставило тебя нацелиться на Уолл-стрит? - спросила она.

- Я попал на стажировку и понял, что преуспеваю в этом. Входить в уязвимые компании, улучшать важные детали за счет личных ресурсов, маневрируя миллионами долларов или без предупреждения срывая сделки... в конце концов, это стало игрой. Даже спортом.

- Твоей личной версией Монополии?

Он усмехнулся.

- Полагаю, да. И мне понравились власть и контроль, которые приходят вместе с деньгами, - его объятья сжались крепче. - Хотя ничто из этого не могло вернуть мне то, что я потерял.

- Ты имеешь в виду маму? - мягко спросила она.

- И Ника.

- Ника?

Хадсон кивнул.

- Они забрали его от меня.

Что? Алли села. - Забрали его? Кто его забрал?

- Государство, - его слова были едва различимы. - И пяти минут не прошло после сообщения о маминой смерти.

Хадсон закрыл глаза, нахмурив брови, словно испытывая боль. Несколько секунд он сидел молча, и Алли гадала, продолжит ли он вообще. Но затем он открыл глаза, все тело его напряглось. Повернув голову, он посмотрел на нее, в глазах стоял немыслимый ужас. Алли задержала дыхание.

Все это возвращалось к нему.

- Когда доктор вышел, с ним был шериф и какая-то леди из службы опеки. Он сказал, что ему жаль, и они сделали все, что могли.

- Ник, должно быть, был так напуган, - сказала она, эхом вторя его голосу.

- Я никогда не забуду его взгляд, когда он понял, что происходит. Он начал кричать, умолять меня не позволить им забрать его. Господи, его, кажется, слышал весь госпиталь.

Ее сердце сжалось от одной мысли о маленьком напуганном мальчике, потерявшем маму и теперь лишившемся дома.

- У них были основания?

- Они вывалили на меня целую гору дерьма о том, что это для его же блага, - он провел рукой по волосам, резко выдохнув. - Ну да, гребанного лучшего блага. Следующее, что я помню - это как шериф пытался вытащить Ника наружу, к машине, но он вцепился в мою руку. Чем сильнее тянул шериф, тем сильнее Ники держался за меня. Он продолжал кричать, чтобы я сделал что-то, но шериф уже расстегивал наручники, точно ожидал от меня проблем, - Хадсон побледнел, и когда он вновь заговорил, голос больше напоминал скрежет гравия. - Я нихрена не мог поделать, лишь отцепить его пальцы от своей руки.

Полено в камине перекатилось, вышибая искру. Сквозь слезы, жгущие глаза, Алли смотрела, как Хадсон невидящим взглядом уставился на пламя перед собой. Его боль и страдание были почти физически осязаемы. В конце концов, он оказался тем, что оттолкнул своего брата. Он разбил его сердце. Она даже не представить не могла, как это было тяжело.

Тишина повисла между ними. И вновь Алли невольно задумалась, что стало с отцом Хадсона. Она спрашивала об этом, когда они были подростками, но немногословный ответ Хадсона дал понять, что он не хочет это обсуждать. И как бы она ни хотела, чтобы он ей открылся, она отказалась от расспросов. Вместо этого она просто взяла его за руку, позволяя Хадсону рассказывать то, что он хотел, по порядку.

Несколько долгих мгновений спустя он прочистил горло и продолжил.

- После этого Ника швыряли из одной приемной семьи в другую. Он звонил, умолял меня прийти и забрать его, угрожал сбежать. Я пытался забрать его под свою опеку, но кто отдал бы маленького мальчика какому-то мудаку?

- Ты сам был ребенком, Хадсон.

Он мельком глянул на нее.

- Я должен был привести свою жизнь в порядок. Мой брат нуждался во мне, но у меня не было средств вытащить его из этой долбанной системы, - он вздохнул и тихо добавил: - То, как все обернулось тем летом, позволило мне трезво взглянуть на свою жизнь.