– Говоришь, они уже отправили тебе последнее предупреждение на домашний адрес? – быстро спросила Лаура Таунсенд. – Она вскочила с дивана и быстро подошла к двери. – Тогда уже поздно что-либо предпринимать!

Эггертон забросил пальто в шкаф и обессиленно рухнул в кресло.

– Слишком поздно? Возможно… возможно – слишком поздно для того, чтобы избежать уведомления. Но я не собираюсь сдаваться.

Таунсенд и остальные руководители объединения столпились вокруг Эггертона. На лицах читались любопытство, симпатия – или холодное веселье.

– Ну ты и влип, – сказал один. – Сказал бы раньше – мы бы сумели что-нибудь предпринять. Но сейчас…

Эггертон почувствовал, как задыхается – казалось, стены комнаты сближались и выдавливали воздух из легких.

– Подождите-подождите, – с трудом выдавил он. – Давайте говорить без обиняков. Мы все в одной лодке. Сегодня возьмут меня – завтра вас. Если меня уничтожат…

– Спокойно, спокойно, – забормотали вокруг. – Тут надо думать головой. А не орать…

Эггертон снова откинулся в кресле, и оно тут же приняло удобную для усталого тела форму.

Да, он бы очень хотел подумать, причем головой.

– С моей точки зрения, дело обстоит следующим образом, – спокойно проговорил Таунсенд, наклоняясь вперед и сплетя пальцы. – Неверно ставить вопрос так: можем ли мы нейтрализовать Агентство? Наше сообщество – экономический блок питания новой системы экономического планирования. Если мы выдернем из-под Агентства опоры – оно рухнет. Подлинный вопрос таков: а мы хотим уничтожить Агентство?

Эггертон свирепо раскашлялся, потом выдавил:

– Боже правый, ты что, не видишь? Тут так: либо они – либо мы! Ты что, не видишь, что они используют эти выборочные проверки, чтобы подкопаться под нас?

Таунсенд посмотрел на него, а потом продолжил, обращаясь к остальным:

– Возможно, мы кое-что упускаем из виду. В конце концов, это мы – а не кто-либо другой – способствовали созданию Агентства. То есть промышленное объединение, руководившие им люди, выработали сам принцип выборочной проверки, использования прирученных телепатов, все про последнее предупреждение и охоту на укрывающихся – все, все вещи, которыми мы сейчас руководствуемся. Агентство существует, чтобы защищать нас. В противном случае паракинетики размножатся, как сорняки, и задушат нас. Естественно, мы должны не отпускать дела в Агентстве на самотек. В конце концов, это они наш инструмент, а не наоборот.

– Да, – сказал другой руководитель. – Нельзя сажать их себе на шею. Эггертон здесь совершенно прав.

– Мы должны исходить из того, – продолжил Таунсенд, – что в любом случае должен существовать какой-то механизм, чтобы обнаруживать паракинетиков. Если Агентство исчезнет, какая-то другая структура обязана занять его место. А теперь слушай, Джон, что я тебе скажу. – И он обвел Эггертона задумчивым взглядом. – Если ты укажешь нам, на что их можно заменить, – мы тебя выслушаем. Возможно, даже заинтересуемся тем, что ты скажешь. Но если нет – без Агентства не обойтись. Первые паракинетики появились в 2045 году – и только женщины оказались невосприимчивы. Что бы мы ни выдумали – руководить этой организацией будут женщины. И здесь мы снова возвращаемся к концепции нынешнего Агентства.

В комнате повисло молчание.

Где-то в глубине души Эггертона еще теплилась призрачная надежда:

– Но вы же понимаете, что Агентство село нам на шею, правда? – сиплым голосом спросил он. – Мы не должны сдаваться, разве нет?

И он беспомощно обвел рукой комнату.