Тогда я ушел наверх,

К своей электрической

Пишущей машинке.

Сел.

Заправил в машинку

Лист бумаги

И задумался.

Как там сказал мистер Кизи?

«Я хотел жить,

А не только писать о жизни».

Нет, конечно же,

Право выбора

Есть у каждого,

Но лично я предпочел бы делать

И то, и другое сразу -

И жить,

И писать.

Потому что, по-моему, жить и писать -

Понятия неразделимые.

Dear Reader

Немного птичьего пения

Влево взглянуть – и вот они, машины в ночи,

Что мчатся вдаль по шоссе – мимо и мимо.

Машины не остановятся никогда,

В беспрерывности их потока

Есть что-то волшебное.

А вот и птица ночная – незримая,

Скрытая между ветвей ближайшего дерева,

Она поет для меня одного.

Птица не спит. Я тоже не сплю.

Говорила когда-то мне мать-бедняжка:

«Ну, ты и сова, Генри!»

И верно – бедняжка, она не могла и помыслить,

Что мне предстоит досидеть до закрытия трех тысяч баров,

До крика:

«Последний заказ!»

Теперь я пью в одиночестве – у себя, на втором этаже,

Гляжу на огни фар в темноте шоссе,

Слушаю птиц ночных сумасшедшие трели.

После полуночи мне везет. Тогда начинают

Со мной говорить боги.

Не то чтоб они говорили помногу -

Но и немногих их слов хватает,

Чтоб снять напряженье прошедшего дня.

Письма сегодня были кошмарны – десятки, десятки,

По большей части в них содержалась фраза:

«Я знаю, вы мне не ответите, но…»

И авторы правы. Мне б хоть себе самому

Ответить на эти вопросы -

Ведь я проходил когда-то и прохожу до сих пор

Сквозь все,

О чем они так ропщут.

От боли жизни есть лишь одно лекарство,

Но я не знаю какое.

Вот и замолкла песня ночной птицы.

Но у меня еще есть огоньки

Фар на шоссе -

И руки,

Вот эти мои руки,

Коим передаются мысли

Из головы безумной.

Блаженством

Дружбы незримой

Пропитаны стены,

Чудесная, тихая ночь

И довольно плохие стихи,

Что написал я об этом.

Not Much Singing

Тени ночные

Завоеваны земли вражьи,

Кровь жертвенных агнцев алтари обагрила.

Готовы на землю пасть тени ночные.

История чешет хребет о пожелтевшие стены,

Банкиры спешат подсчитать свои барыши,

Девушки красят алым голодные рты,

Псы засыпают некрепким, тревожным сном,

Океаны вбирают в себя людскую отраву,

Рай приглашает ад на танец в прихожей,

И все начинается снова.

Мы жарим яблоки,

Покупаем машины,

Стрижем газоны,

Платим налоги,

Клеим обои,

Ногти себе подстригаем,

Слушаем пенье сверчков,

Шары надуваем,

Пьем апельсиновый сок,

Забываем о прошлом,

Мажем на хлеб горчицу,

Снимаем очки темные,

Глотаем таблетки,

Мерим температуру,

Натягиваем перчатки…

Кто-то звонит в дверь.

Спит в раковине жемчужина.

Начинается дождь,

И готовы на землю пасть тени ночные.

The Shadows

Затишье перед контратакой

Чертовски хреново,

Когда заплетаются ноги,

А мозг

Смертельно устал.

Время заказывать камень могильный,

Точно, малыш?

А может, пошлешь всех подальше

И проскрипишь

Годков так еще двадцать?

(Успеешь знакомство свести

С новой оравой критиков.