— Таки хорошая погода! — закричал он, не найдя лучшего аргумента. — Выходи!

Шторка приоткрылась.

— Подите прочь, сексуальный маньяк, — и захлопнулась насовсем.

До Марка что-то начало доходить. Он пожал плечами, вздохнул и пошел добирать бруснику. Однако вскоре оставил это занятие, поднялся на бугор, сел на покрытый ягелем камень и печально уставился вдаль. Нечаянно брошенные Лаурой слова напомнили ему о любимой женушке. Как-то она там, на далекой планете…

Полярным летом не бывает темного времени суток; даже в глухую полночь в августе можно читать газеты, так что Марк отчетливо увидел над зыбкой поверхностью озера розовый от заката треугольник. Он запрыгал по камням, размахивая рубашкой и истошно выкрикивая лозунг робинзонов всех времен: «Помогите!!!»

Через некоторое время к берегу причалил и мягко толкнулся в песок небольшой парусный катамаран. Его экипаж в составе высокого бородатого мужика в тельняшке, молодой женщины и двух разновозрастных сорванцов высыпал на берег.

— Загораешь? — спросил бородач подбежавшего Марка.

— Нет! Парюсь, — радостно ответил тот, и кратко поведал историю своего пребывания на острове.

— Ишь ты, — сказал бородач. — Да здесь лифт сроду не работал, — и предложил подвезти Марка до поселка. Тот, разумеется, согласился. Младшего пацана пересадили в середину на рюкзак, освободив место на баллоне. Неунывайхер собрался было пристраиваться на катамаран, как вспомнил о Лауре. Собственно, он о ней не забывал, просто так обрадовался, что упустил из виду.

— Ой, — сказал он, — там дамочка еще.

— Нет, — капитан покачал головой, — двоих мы не потянем.

— Тогда ее возьмите. А за мной пришлете что-нибудь. Дамочка в капсуле сидит. Только она того… повредилась, кажется. Пусть за ней барышня сходит.

Женщина подошла к капсуле и постучалась. После недолгих переговоров Лаура вышла, прошествовала на катамаран и уселась на баллоне, тщательно расправив белую юбку. Ей сунули в руки весло (парус спустили по случаю штиля), и катамаран отчалил.

Пока судно добиралось до поселка, Лаура прокляла все на свете! Весло немедленно натерло ладони, безупречные ногти кое-где обломались. Туфли на каблуках пришлось снять — не дай бог, пробьют баллон. Ее щедро обдавало брызгами сверху, от весла переднего гребца, и снизу — от разрезвившегося Энгозера. Если бы у нее была модельная стрижка, она непременно растрепалась бы, но Лаура носила прическу тифозных комиссаров Первой Революции — коротко стриженный ежик.

Часа через три катамаран причалил к поселковому пирсу. Лаура выбралась на берег и направилась к станции.

— Не спешите, — сказал ей бородач, выгружая рюкзаки на берег, — на поезд вы все равно опоздаете, а следующий не скоро.

— Я никогда не опаздываю, — отрезала Лаура и гордо пошлепала по брусчатке с туфлями в руках.

Поезд показал ей хвост, когда она уже поднималась на платформу.

Примерно в это же время за Неунывайхером прибыл гравилет службы неотложной транспортировки, поймавшей, наконец, сигнал маяка. Капсулу взяли на буксир, принайтовали к грузовому отсеку и взлетели. Марк удобно устроился в кресле и тут же припал к окну. Под ним расстилалось зеленое море тайги, сияли голубые блюдца озер, блестела нитка вакуумной железной дороги, бирюзовым змеиным хвостом скользил поезд Москва-Лабытнанги, вслед которому с платформы далекого поселка глядела одинокая фигура в мокром белом костюме.