– Вы думаете, мы собрались здесь, чтобы сыграть перед вами, случайным прохожим, пьеску под названием «Тайная вечеря в богадельне»?

– Я думаю, что здесь ничего не случайно.

– Случаю место есть везде. Впрочем, это пустые слова. Познакомьтесь лучше с маркизой де Помпадур Жанной Антуанеттой Пуассон, мы ее называем Реннет, как звали в отчем доме, – указала глазами на женщину, напомнившую Глебу домашнюю актрису, способную изобразить и нежную любовь, и салат из ничего.

– А Клеопатра кто? – обвел заинтересованным взглядом продолживших трапезу женщин.

– Угадайте, – улыбнулась Жозефина.

– Легко, – сказал Глеб, обратив лицо к сидевшей рядом даме. – Укус змеи пошел вам много к украшенью. Если бы это был наш клуб, я бы пригласил вас на медленный танец.

– Клуб? Это что такое? – заинтересовалась Жозефина, погасив искры ревности, вспыхнувшие, было, в глазах.

– Это советское культурно-воспитательное учреждение, где леди учатся кройке и шитью, приготовлению вкусной и здоровой пищи, а сшив халат и сообразив селедку под шубой и настоящий украинский борщ, танцуют с мужчинами, заглянувшими на запах вкусной и здоровой пищи, летку-енку, танго и даже вальс.

– Это интересно. Полагаю, мы попросим вас организовать у нас нечто подобное этому учреждению.

– С удовольствием сделаю это на досуге. Позвольте мне угадывать дальше?

– Конечно, mon ami, – отпила Жозефина шартрезу.

– Вы знаете, всю жизнь мечтал задать вопрос Жанне д'Арк, Вы позволите? – обратил лицо Жеглов к сельского вида женщине, бывшей в мужском костюме-тройке.

– Как вам угодно, – прямо посмотрела та.

– Почему вы облачились в подброшенные вам мужские одежды? Насколько я помню, вас именно из-за этого сожгли?

– Если бы меня не сожгли, кем бы я сейчас была? Авантюристкой? – ответила Жанна, не опустив глаз.

– Извините, – смутился Жеглов.

– Да ладно тебе. Много времени с тех пор прошло. Знаешь, сейчас мне очень хочется, чтобы меня… чтобы меня видели женщиной, но…

– Жанна, достаточно слов, – царственно прервала ее Жозефина. – Продолжайте, полковник.

Глеб, смущенный допущенной оплошностью, машинально поинтересовался:

– А Мари Склодовской-Кюри среди вас нет?

– Ее профессор отправил на дезактивацию вместе со стулом, – усмехнулась мадам Помпадур, указав на пустое место справа от себя. – Тысяча микрорентген в час – это не шутка.

– Понятно, – потянулся Жеглов за графином, в котором, судя по цвету, был коньяк. Выпив и закусив лимоном, посмотрел на Жозефину, как на старинную подружку.

– Продолжим, однако, знакомство. Эта милая дама, – указала та подбородком на противоположный конец стола, – никто иная, как Алиенора Аквитанская, зачинательница Столетней войны, супруга двух королей, французского – Людовика VII – и английского – Генриха II, и, по-вашему, по-русски, мать-героиня, родившая десятерых детей, в том числе Ричарда Львиное Сердце. Справа от нее сидит Маргарета Гертруда Зелле, более известная как Мата Хари, – известная танцовщица и шпионка, в отличие от высокомерно выглядевшей виновницы Столетней войны, помахала Жеглову пальчиками. – Слева от нее восседает королева Анна Австрийская, мать Людовика XIV, ее вы хорошо знаете по романам легкомысленного Дюма.