Похоже, Майнер решил, что я гнался за ним из-за того, что он нарушил правила условного осуждения. — Форест начал было смеяться, но осекся, заметив, что меня это не веселит.
— И это все, что он сказал?
— А еще — что защищал мальчика.
— Он и Джейми так говорил. — Голос Фореста сочился издевательским смехом. — Сказал мальчонке, что здесь он будет в безопасности. Кстати, не упоминал ли Майнер, что приезд сюда — это затея миссис Джонсон?
— Упоминал, и у меня сложилось такое впечатление, что говорил он искренне. Когда человек отходит...
— Чепуха. Он не подозревал, что умирает.
— Думаю, что подозревал.
— Даже если так, я не считаю предсмертные признания проявлением особой искренности. Лжец в любых обстоятельствах останется лжецом.
— Я не верю, что он лгал.
— Его слово — против слова миссис Джонсон. Она отрицает, что давала ему подобные указания.
— Это естественно...
Форест уселся на кушетке поудобнее и вперился в меня любопытным глазом.
— Поправьте, если я ошибаюсь, но у меня сложилось такое впечатление, что вы принадлежите к клану поклонников миссис Джонсон?..
— Так и есть. Но до сих пор я не знаю, почему поклоняюсь ей.
Он досадливо дернул головой и поднялся.
— О чем вы только думаете, Кросс! Мне представляется маловероятным, чтобы мать потворствовала похищению собственного дитяти. Вам бы поглядеть, когда они вместе. Миссис Джонсон просто боготворит своего сына. И не выпускает его из виду.
— А вчера вот выпустила.
— Ну и?
— Не могу сказать, что понимаю все до мелочей. Но я на пятьдесят процентов уверен в том, что Майнер невиновен.
— Да вы просто спятили от жары! — Форест пронесся через комнату и яростно пнул в камине прогоревшее бревно. Потом, слегка прихрамывая, вернулся и сел на свое место. — Извините за грубость, Кросс.
— Все в порядке.
— Просто я хотел сказать, что вы в корне неправы. Хотя, быть может, у вас есть факты, о которых я не имею представления? Если вы ими располагаете — скажем, какими-нибудь частностями из заявления умершего, — то было бы неплохо, чтобы об этом узнал и я.
Я вспомнил о двух вещах. Во-первых, Молли сказала, что какая-то рыжеволосая женщина выдала фэбээровцам Керри Сноу. Затем Сайфель уверял, что именно Хелен в сорок шестом снабдила его адресом Сноу. Так что теперь против Хелен были Молли, Сайфель и Майнер. И я вновь увидел миссис Джонсон, как тогда, на террасе: она испуганно жалась к каменной стене, а к ней со всех сторон тянулись ядовитые языки.
Форест наблюдал за мной.
— Итак?
— У меня нет никаких дополнительных сведений.
— Что ж, тогда забудем об этом. По крайней мере, до тех пор, пока что-нибудь не всплывет. Но тогда я не понимаю, почему вы решили, что миссис Джонсон — виновна. Мне лично вот как представляется картина: Майнер и Сноу были на корабле корешами. Вполне возможно, что они вместе обтяпали какое-нибудь незаконное дельце — на больших судах постоянно что-нибудь да происходит. Майнеру удалось выйти чистым. А Сноу попался. Знаете, кто дал сведения о местопребывании Сноу тогда, в сорок шестом?
— Вы уже говорили об этом. Ларри Сайфель.
— Он был в этом деле подставным. Я вытянул это из него перед их отъездом. К тому же он взял с меня слово, что миссис Джонсон ни о чем не узнает...
— Это она снабдила его информацией?
— Да, но источником служила все-таки не миссис Джонсон. Я у нее все выяснил. Случилось так, что Майнер был ее пациентом в военно-морском госпитале в Сан-Диего. |