|
С одной стороны, ясно, что палатка Правдивого Пророка снова появится на ярмарке, в лучшем случае, завтра, а ещё вероятнее, только через несколько дней, поэтому ждать сообщения от Нумминориха сегодня явно не стоит. А с другой, всё равно больше ни о чём толком думать не могли. И не потому, кстати, что мы такие уж нервные и впечатлительные; я-то, положим, да, но мои коллеги, мягко говоря, не слишком. Просто все по-настоящему могущественные маги обладают удивительной способностью притягивать к своей персоне чужое внимание. Вспомнишь кого-нибудь из них случайно, просто к слову, а потом весь день только о нём и думаешь, совершенно невозможно выкинуть из головы. Я не раз замечал подобный эффект, и все, с кем я его обсуждал, включая Джуффина и сэра Шурфа, чья дисциплина сознания находится на запредельном по моим меркам уровне, подтверждают: так оно и есть.
А если учесть, что к Великому Магистру Хонне у всех нас теперь был особый интерес, потому что сдохнуть же от любопытства можно, гадая, что за правду он расскажет тебе и остальным, неудивительно, что мысли о нём заняли всё свободное пространство в наших бедных головах. В общем, лично я на нервной почве освоил таки трюк с превращением в невидимку, хотя ещё два дня назад мне казалось, я и за год этому не научусь. Изнывавший от нетерпения Мелифаро между делом благополучно расшифровал дневник куанкурохского математика, выяснил, что тот специально прибыл в Соединённое Королевство с целью научиться превращаться в какой-нибудь неодушевлённый предмет и на собственном опыте выяснить, что при этом происходит с сознанием; вычислить, какой из сундуков в гостиничном номере лишний и помочь ему вернуться в исходное антропоморфное состояние после этого открытия оказалось совсем несложно. А Джуффин потом по секрету признался мне, что в одиночку подготовил черновик грядущего годового отчёта, что в прежние годы занимало у него не меньше полудюжины дней. Удивительно всё же, на какие чудеса мы оказываемся способны, когда берёмся за них только для того, чтобы отвлечься от более насущных проблем. Страшно подумать, сколь невиданных высот Очевидной Магии я достиг бы за оставшуюся часть вечера, но на пути моего стремительного духовного роста встал сэр Кофа. Он всегда готов помочь немного притормозить. Например, прислать зов и сказать волшебное слово: «Пошли». В Кофиных устах это заклинание обычно сулит небывалое блаженство. В смысле, какой-нибудь новый или просто неизвестный мне прежде трактир с совершенно сногсшибательной кухней. Поэтому я не стал переспрашивать: «Куда?» — или, упаси боже: «Зачем?» А просто встал и пошёл как миленький. На Сияющую улицу. Потому что Кофа предложил встретиться именно там.
Сияющая улица находится буквально в двух шагах от Мохнатого Дома. Довольно забавно себя чувствуешь, когда проходишь мимо собственной двери и шагаешь дальше, как совершенно посторонний прохожий, который с лёгкой завистью косится на высокий красивый старинный домище, неуверенно думает: «Наверное, для жизни он всё-таки великоват», — и сам себе не верит. Хотя «великоват» — это ещё мягко сказано. — Давно мы с тобой вместе не ужинали, — сказал Кофа, появляясь передо мной, на первый взгляд, буквально из ниоткуда, а на второй — из-под неприметной арки, венчающей вход в маленький тёмный двор. К моему удивлению, выглядел он именно как сэр Кофа Йох. В смысле, вообще без намёка на маскировку, даже свою старомодную курительную трубку из драгоценной древесины бонхи, с которой его постоянно рисуют газетчики, демонстративно держал в руках. В Кофином исполнении это всё равно что выйти на улицу с плакатом, на котором гигантскими буквами, чёрным по белому будет написано: «ДА, БЛИН! ЭТО Я!» Ну надо же. — Давно — не то слово, — согласился я. — Просто ты перестал дежурить по ночам, — объяснил он. |
