|
В отличие от Румчерода, у гайдамаков наличествует какая-никакая вооруженная сила и небольшая, но поддержка определенной части сельского населения — их привлекает показной национализм. Ведь это так приятно — считать себя особым народом, не похожим на всех прочих — «москалей и жидив», чувствовать себя людьми первого сорта, не прилагая к этому абсолютно никаких усилий. Весь этот фольклор и архаика в виде жупанов, оселедцов, башлыков и остроносых красных сапожек как раз и рассчитана на малообразованных, но гонористых хуторян.
Что же касается прогноза на будущее, то чуть позже все это должно будет вылиться в массовый бандитизм и кровавую войну всех против всех. Лично мое отношение к этим господам вполне определенное. И если Поплавко и его ряженый сброд попробует оказать нам вооруженное сопротивление, то до расстрела в тридцать восьмом году этот господин точно не доживет. Генерал Марков криво усмехнулся: — Ой не любите вы, Вячеслав Николаевич, господ националистов, ой не любите… — А за что их любить, Сергей Дмитриевич? — удивился я. — Ведь в этой нелюбви к подобным организмам мы с вами, кажется, сходимся. Вон, еще царь Петр Алексеевич гетмана Мазепу орденом Иуды награждал. Так что если по нам будет сделан хотя бы один выстрел, тогда пусть эти гайдамаки опереточные не обижаются — кто не спрятался, я не виноват. Чем меньше их уцелеет, тем лучше. Да и реноме человека с твердой рукой тоже надо поддерживать. — Интересно, — хмыкнул генерал Марков, — а что по этому поводу думаете вы, Михаил Васильевич? — В случае оказания вооруженного сопротивления со стороны любой из противостоящих нам сторон, разрешаю подчиненным мне войскам применять оружие в полном объеме и вплоть до полного уничтожения или капитуляции противника, — отчеканил Фрунзе. Сделал паузу, достал из портсигара папиросу и закурил. — Товарищ Бережной, этот приказ касается не только гайдамаков, но и прочих вооруженных отрядов, банд и не подчиняющихся нам воинских частей. — Что касается воинских частей, которые могут нам не подчиниться, — сказал я, — то должен заметить, что в Одесском пехотном училище, а также в двух школах прапорщиков, находящихся в Одессе, преобладают так называемые «потенциально белогвардейские настроения». Это третий местный полюс силы. И так уж сложилось, что юнкера не признают советскую власть, выступая в этом деле заодно с гайдамаками. В качестве вождя этой группировки выступает начальник пехотного училища полковник генерального штаба Кислов Александр Ильич… — Гм, господа, — генерал Деникин поднял руку с карандашом, прося тем самым слова, — я неплохо знаю этого дельного и храброго офицера, и, с вашего позволения, господин, гм, товарищ Фрунзе, возьму это дело на себя. Думаю, что мне удастся развеять все тревоги и сомнения у господ офицеров и юнкеров и доказать им, что мы не губим, а спасаем Россию. — Попробуйте, Антон Иванович, попробуйте, — кивнул Фрунзе, — как я уже говорил, ненужная кровь нам ни к чему. — Так, Вячеслав Николаевич, — Михаил Васильевич посмотрел на меня, — что вы можете сказать о состоянии одесских революционных масс? Есть хоть какая-то надежда на поддержку со стороны местных Советов? — Не думаю, Михаил Васильевич, что мы можем рассчитывать на их поддержку, — сказал я. — В Одессе, а также в находящихся на одесском рейде кораблях Черноморского флота, преобладают в основном левые эсеры и большевики также крайне левого толка. Являясь сторонниками «углубления революции», эти товарищи уже готовы немедленно развязать «красный террор» в случае полного прихода к власти. Лидером одесских революционеров в настоящий момент является сын лесопромышленника из Новогеоргиевска, член РСДРП с 1903 года, председатель Одесского областного комитета партии Юдовский Владимир Григорьевич, 1880 года рождения. |
