Адмирал Ларионов пожал плечами.

— При содействии германских коллег и некотором везении вполне можно изобразить ложную операцию. В это время святой наивности немцы вообще не подозревают, что при использовании радио их пеленгуют, перехватывают и расшифровывают, и стучат, стучат, стучат ключами сами на себя. Британцы же полностью уверены, что полученные таким путем сведения есть истина в последней инстанции. Небольшая радиоигра с участием нескольких эсминцев — например, имитация выдвижения основных сил германского флота по направлению к Гельголанду и параллельно сброс дезинформации британцам по каналам, которые мы получили от их пойманного шпиона Рейли, о том, что готовится высадка германского десанта на побережье Фландрии для обхода левого фланга войск Антанты. Британцы будут уверены, что полученные таким путем сведения точны. Стопроцентной гарантии, конечно, дать нельзя, но скорее всего, британцы, как это случилось в 1916 году у побережья Ютландии, кинут на перехват все наличные силы. Мы же тем временем тихонько, в режиме полного радиомолчания проберемся вдоль побережья Норвегии в Мурман. На всякий случай, для пущей гарантии, можно будет подстраховать операцию с помощью подводной лодки «Алроса» и надводных кораблей Особой эскадры, которые позже смогут вернуться на Балтику. Потратив двое-трое суток на поиски немецкого флота, адмирал Битти поймет, что его провели за нос, но гнаться за нашей эскадрой при этом ему будет уже поздно. Немцы, конечно, могут дополнить этот план какими-нибудь импровизациями, вроде выставления минных полей с подлодок и налетов цеппелинов на британские базы, но это уже их дело.

Контр-адмирал Бахирев что-то прикинул про себя, а потом кивнул.

— Что ж, Виктор Сергеевич, — сказал он, — хотя затея и рискованная, но при содействии немцев операция по прорыву в Мурман вполне может и получиться. Будьте любезны, назовите уже упомянутые вами прочие обстоятельства, мешающие перемещению нашего флота на Север?

— Это касается наших линейных кораблей типа «Севастополь», — ответил Ларионов. — В первую очередь из-за того, что они по своим ТТХ гораздо слабее британских линкоров. Не будем сейчас искать причины и оправдания тому, что наши единственные дредноуты Балтийского флота устарели еще в момент постройки.

— Товарищ Ларионов, — прервал свое молчание Сталин, — вы считаете, что эти четыре линкора совершенно не нужны Советской Республике? Ведь иметь четыре, пусть и слабых линкора — это лучше, чем не иметь вообще никаких.

— Вопрос, товарищ Сталин, заключается в том, где, когда и какими силами производить модернизацию этих кораблей и стоит ли их вообще брать в этот поход, — ответил контр-адмирал Ларионов. — В настоящее время Мурман не обладает необходимыми судоремонтными мощностями. Там вообще нет никаких условий для постоянного базирования крупного корабельного соединения, за исключением чрезвычайно удобной местности. Это и есть еще одно обстоятельство, которое может помешать нам перебросить на Север сколь-нибудь большое количество крупных кораблей. В условиях почти полной изоляции от большой земли и отсутствии соответствующей инфраструктуры, нет никаких возможностей для проведения даже мелкого ремонта боевых кораблей.

Сталин задумался.

— Скажите, товарищ Ларионов, северные моря нам ведь очень нужны?

— Очень нужны, — ответил адмирал, — я подавал вам о них соответствующую записку еще перед походом «Североморска» и «Адмирала Ушакова».

— Я помню, — кивнул Сталин, — будет вам ваша инфраструктура. Конечно, не сразу, но будет. Ваша задача и задача ваших коллег, товарищ Ларионов, не допустить, чтобы на нашем Севере хозяйничали англичане и норвежцы.