— Как это? — вопросила она. — Кто подсказал?

Класс затих, обнаружив, что происходит что-то непонятное для коллективного сознания.

Птичик замялся, зажестикулировал, скромно поясняя, что это, мол, он сам допер до решения. Так уж получилось…

Класс глядел на Анцифера с любопытством. Даже отличник Аветисян, превозмогая головную боль, уставился на доску с уравнением.

А потом Крыса Ивановна начертала новое уравнение на другой половине доски, позаковыристее, и приказала решать его под ее личным наблюдением.

Стоило Анциферу увидеть задание, как опять в его мозгу появился собственный кинотеатр, на экране которого было продемонстрировано решение задачи.

Не прошло и минуты, как на глазах у всего класса Сафронов уравнение решил и записал его красиво.

С прижатыми к груди маленькими ручками Крыса Ивановна глядела на ученика умиленно-восторженно. Класс просто офигел.

Здесь прозвенел звонок, и все ринулись на перемену. Лишь Сафронова задержала математичка, доставшая из учительского стола сборник задач, не имеющий никакого отношения к школьной программе.

— Мальчик мой. — Она открыла книжку. — Можешь ли ты понять эти примеры и уравнения?

Птичик глянул на раскрытый задачник, затем взял его и принялся докладывать решения Крысе Ивановне со скоростью пулемета.

Немолодая учительница утирала слезы восторга и шептала:

— Гений!

А Птичик все решал и решал, пока она его не остановила легким касанием руки:

— Хватит, мой дорогой, достаточно! А знаешь ли ты, что эти задачи относятся к первому курсу института?

— Да? — Птичик сам удивился. Безусловно, он не понимал этих задач, он просто списывал их решения! Но, с другой стороны, он списывал их со своего мозга. А значит, он сам их решил…

— Гений! — еще раз определила Крыса Ивановна и попросила Сафронова остаться после уроков, чтобы познакомить мальчика с учителем физики. — Мы выясним, насколько далеко распространяется твой талант! — объяснила.

Дожидаясь окончания шестого урока, Птичик сидел в школьном буфете и питался молочными сосисками. Во время трапезы он размышлял об открытии в себе такого интересного дара и о его происхождении. Анцифер дожевал последний кусок водянистой сосиски, как его вдруг осенило!

«Это же сок моей души! Эта та капля, которую я поднял на крючок! Вот, значит, как оно обстоит! Ах ты моя дыра, дырочка, дыруля! Что же я столько времени потерял зря, не исследовав тебя как следует!..» Еще Птичик подумал, что все произошедшее напоминает ему голливудский кинематограф, кино, в котором он играет звездную роль! Ему эта фантазия была приятна.

А потом Крыса Ивановна познакомила его со школьным физиком — молодым учителем, который лет семь назад окончил физмат, сам слыл гением, защитив докторскую в двадцать три. За заслуги в России был приглашен в Кембриджский университет, в лабораторию профессора Вольфа Энке, и начал работать в ней крайне успешно, выбрав тему «локация нейтронов при взрыве сверхновой звезды»… Русский физик стал ведущим сотрудником прикладного отдела всего через каких-то полгода. Но, видимо, молодой человек чем-то провинился перед Господом либо за родителей понес отложенное наказание, но на его голову упал в прямом смысле слова — с балкона третьего этажа квартиры старушки Элизабет Мейсен — горшок с цветком герани. И не столь большая уж высота, и не столь крупный горшочек, но этого для головы молодого гения оказалось достаточно. Глиняный сосуд не изувечил его, даже значительной раны не нанес, просто выбил из его мозгов весь талант физика, не оставив в них Божественного и капли единой… После одного дня больницы гений вышел в мир простым обывателем.