|
С его точки зрения, наука имеет непосредственное отношение к связи между совокупным опытом каждого человека и внешним миром, который формирует этот опыт. Я ответил, что надеюсь на появление физической теории, которая позволит нам выяснить, что происходит в процессе измерений, с помощью объективных, применимых ко всему законов, не придавая людям особый статус в этих законах, и предположил, что наши разногласия связаны только с тем, что Мермин считает, будто я слишком сильно надеюсь на это. Он согласился, понимая, что эти надежды мои, а не его.
Томас Бэнкс из Ратгерского университета в нашей переписке и в черновике своей новой книги, напротив, описал свои изящные попытки избежать привнесения фактора человеческих измерений в законы природы. Он описывает измерение как взаимодействие системы, в которой проводится измерение, с макроскопической системой, где вероятности проявляются практически как в классической физике. Однако в этом случае все еще необходимо внести в законы природы предположения об этих вероятностях, которые я могу трактовать только как вероятности результатов измерения, получающихся, когда люди решат, какую величину измерять. У меня была интересная переписка с Робертом Гриффитсом из Университета Карнеги — Меллона и Джеймсом Хартлом из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, в которой мы обсуждали интерпретацию квантовой механики, известную как подход «последовательных миров» (или «декогерентных миров»). Этот подход был предложен в 1984 г. Гриффитсом, а позже его развивали Хартл и Мюррей Гелл-Манн. Предполагается, что законы природы связывают вероятности с историями развития мира, а не только с результатами одиночного измерения. Я подробно описал этот подход в своем учебнике «Лекции по квантовой механике», но не затрагивал его в своей статье, поскольку решил, что у него те же недостатки, что и у всех инструментальных подходов. Волновые функции для миров с такими историями связаны с усреднением по большей части переменных при некоторых фиксированных величинах, как если бы они были измерены, но истории, в которых фиксируются разные величины, несовместимы, и именно люди должны выбрать конкретный вариант истории, с которым будут соотнесены вероятности. Гриффитс разработал нечто вроде квантовой логики, согласующейся с его подходом, но она меня не удовлетворила. Хартл и Гелл-Манн, вероятно, в некоторой степени разделяют эту неудовлетворенность, поскольку они продвинулись в определении одного «правильного» варианта истории так, чтобы его не нужно было выбирать людям, однако им пришлось ввести странные отрицательные вероятности для описания истории такого типа. Моя неудовлетворенность никуда не делась. Джереми Бернштейн, сотрудник The New York Review of Books, как и Мермин, считает, что в квантовой механике в ее современном виде нет никаких проблем, но он рассказал анекдот, который говорит об обратном: «В Праге один из посетителей заметил, что окна кабинета Эйнштейна выходят во двор психиатрической лечебницы. Эйнштейн объяснил, что там содержатся те безумцы, которые не думали о квантовой механике».
III. Общественные вопросы
15. Обама финансирует космос правильно
Бюджет, подготовленный администрацией Обамы в январе 2010 г., дал мне повод нанести еще один удар по расходам на пилотируемую космическую программу, с критикой которой я выступаю многие годы (без особого результата). В 2004 г. президент Джордж Буш — младший объявил о грандиозной программе пилотируемых космических полетов: возвращение на Луну, а затем полет на Марс! Вскоре после этого я опубликовал статью под названием «Не то, что нужно» (The Wrong Stuff) в журнале The New York Review of Books, где критиковал эту программу за ее дороговизну и научную бессмысленность, но при этом делал оптимистичные прогнозы о том, что будущие президенты не станут продолжать ее финансирование. |
