Что действительно мотивирует ученых, работающих в области физики элементарных частиц, так это осознание упорядоченности мира: они верят, что этот мир подчиняется простым универсальным принципам, которые мы способны постичь. Но не все понимают важность этого. В период споров вокруг SSC я принял участие в радиопередаче Ларри Кинга вместе с конгрессменом, который был против строительства ускорителя. Он говорил, что не против финансирования науки, но нужно расставить приоритеты. Я объяснял, что SSC может помочь нам в познании законов природы, и спросил, заслуживает ли эта цель того, чтобы считаться приоритетной задачей. Я помню ответ конгрессмена дословно. Ответ был: «Нет».

Законодатели руководствуются сиюминутными экономическими интересами своих избирателей. Большие лаборатории дают рабочие места и заработок, поэтому они получают активную поддержку со стороны законодателей штата и безразличие или враждебность со стороны многих остальных членов конгресса. Как рассказал мне один сенатор, до того как была выбрана площадка в Техасе, сотни сенаторов поддерживали SSC, но, как только место для строительство было выбрано, число сторонников проекта резко сократилось до двух. И в этой истории нет большого преувеличения. Мы видели, как несколько членов конгресса изменили свою позицию по SSC после того, как их штаты были исключены из числа претендентов на размещение ускорителя.

Еще одна проблема, которая терзала проект SSC, заключалась в соперничестве среди ученых за получения финансирования. Ученые, работающие во всех областях науки, как правило, соглашались с тем, что на SSC можно было бы провести отличные научные исследования, но некоторые считали, что лучше потратить деньги на другие области науки, например на ту, в которой они сами работают. Не шло на пользу проекту и то, что против него выступал избранный президент Американского физического общества, ученый, чья область интересов относилась к физике твердого тела. Он считал, что средства, которые требуются для SSC, принесут больше пользы, если направить их, скажем, на физику твердого тела. Однако ни один из фондов, сохраненных в результате отмены проекта SSC, не был направлен в другие области науки, и это не доставило мне повода для злорадства.

Все эти проблемы возникнут снова, когда физики пойдут к своим правительствам за следующим ускорителем после БАК. Все будет только хуже, поскольку строительство ускорителя следующего поколения, по всей видимости, потребует международного участия. Недавно мы видели, как проект создания лаборатории по развитию управляемой термоядерной энергетики, ITER, был почти уничтожен соперничеством Франции и Японии за право разместить лабораторию на своих территориях.

В фундаментальной физике есть вещи, которые можно сделать и без строительства ускорителей нового поколения. Мы продолжим наблюдать за случайными процессами, например чрезвычайно маловероятным гипотетическим радиоактивным распадом протона. Многое предстоит сделать в области изучения свойств нейтрино. Мы получаем некоторую полезную информацию от астрономов. Однако я не верю, что мы добьемся значительного прогресса, не раздвигая границы физики высоких энергий. Так что в следующие 10 лет мы можем увидеть замедление поиска законов природы вплоть до полной его остановки, и восстановление его произойдет уже не при нашей жизни.

Финансирование — проблема для всех сфер науки. В последние 10 лет Национальный научный фонд зафиксировал падение доли заявок на гранты, которые фонд может профинансировать, с 33 до 23 %. Вместе с тем особая проблема большой науки состоит в том, что уменьшить ее, науки, масштаб крайне не просто. Бесполезно строить ускоритель, туннель которого протянут только на половину кольца.

История астрономии сильно отличается от истории физики, однако страдает преимущественно от тех же проблем. Астрономия рано стала большой наукой при существенной государственной поддержке, поскольку астрономия приносила пользу так, как до недавнего времени этого не удавалось физике.