Бобусь до такой степени ударился в амбицию, что даже оставил чек на сумму, возмещающую гибель магнитофона. Белая Глиста покинула дом Алиции молча, стиснув зубы, никому не сказав ни слова. Вложив чек в конверт, Алиция отослала его жене Бобуся. Пришли два стекольщика, принесли стекло и вставили его в раму. В одиннадцать часов в доме воцарилось блаженное спокойствие.

– Схожу-ка я, пожалуй, на работу, – решила Алиция. – Оттуда позвоню в больницы, узнаю о здоровье наших пострадавших. А вы смотрите за домом, неизвестно, что он еще выкинет.

Вскоре она позвонила и сообщила, что с жертвами все в порядке. Владя с Марианной жалуются на диету; Торстена, наверное, завтра уже выпишут; Агнешке и фру Хансен скоро разрешат говорить. Что же касается Эвы и стилета, то последний угодил в ребро, не дойдя до легкого. Эва в сознании, но очень нервном. Рой бессменно просиживает у изголовья жены и пытается целовать ее пятки. Последнюю акробатическую несуразицу мы восприняли как метафору – дескать, Джузеппе там уже делать нечего.

– До чего же мужики глупы! – ворчала Зося. – Некоторых только преступление в состоянии образумить.

Я всецело была согласна с подругой:

– Вот именно! Если бы не стилет, мотался бы Рой сейчас бог знает где. И не говори, железное здоровье нужно для общения с ихним братом…

– Ты имеешь в виду этих двух или мужиков вообще?

– Вообще. А что касается Эвы и Роя, так ведь у них все было до сих пор в порядке. Никакого беспокойства ни им самим, ни их знакомым. И какая муха их укусила?

– Если не Эва убийца…

– Трудно предположить, что сама себя пырнула стилетом в спину.

– Я и говорю. Если не она убийца, то, возможно, Рой. Хотя эта кандидатура совершенно бессмысленная. У Эвы хоть какие-то мотивы были, а у него?

– Откуда мне знать? Может, что и было, только мы не знаем. Я вот думаю: а может, этот тип, Джузеппе, воспользовался создавшимся положением в своих личных целях, а Эву пытался убить из ревности или из мести…

– …и вонзил кинжал туда, где у Алиции должно быть сердце, – возразила Зося. – И не иначе как собственное сердце ему подсказало, что в эту ночь Эва спит на диване в Алициной пижаме? И что в дом свободно можно проникнуть через разбитое стекло? И у него был сообщник со второй машиной?

– Да, – согласилась я. – Слишком много фактов против. Знаешь, мы с тобой просто поразительно умно вычисляем, кто не мог быть убийцей. Значительно хуже обстоит дело с теми, кто мог…

Вскоре на полицейской машине за Павлом приехал посланец герра Мульдгорда. Павлу хотели предъявить Джузеппе, который оказался в распоряжении полиции, и установить, он или не он пытался вместе с Эдиком проехаться угольным фургоном в Варшаве по улице Гагарина. Судя по паспорту вышеупомянутого Джузеппе, в Польше он бывал. Жутко важный Павел поехал.

Из ведерка, временно (уже несколько лет) висевшего на калитке вместо почтового ящика, Зося вынула утреннюю почту.

– Тебе письмо, – сказала она, подавая мне конверт. – Вроде его ты ждешь? – И с неодобрением поглядев, как я нервно разрывала конверт, добавила: – Ох, боюсь, совсем ты, девка, голову потеряла. Хоть он мужик что надо, ничего не скажу, но чтобы до такой степени одуреть… Кончится тем, что выйдешь за него замуж!

– Что касается одурения, ты права. А вот замуж… Сама знаешь, какая из меня жена! Зачем же терять хорошего человека? А если ты уж обязательно хочешь знать правду…

Тут я спохватилась, что и без того разболтала больше, чем надо.

– …если уж ты обязательно хочешь знать правду, то в этом письме может быть нечто, проливающее свет на все здешние преступления.