— Хорошая новость, — сказал Мартин напряженным голосом, который не соответствовал его радостным чувствам.

— Да, — проронила Рената. — Я могла… мне следовало уйти после визита врача.

— Я так не думаю.

Мартин видел, как она судорожно сглотнула. Когда Рената подняла на него свои большие глаза, его охватил приступ нежности, по силе не уступавшей ярости.

— Но вы же не хотите, чтобы я оставалась здесь, — сказала она.

Что ей ответить? Мартин не хотел, чтобы она была здесь, потому что не мог ручаться за себя, боялся взрыва страсти, которая скопилась в нем.

— Пойдемте в парк, — предложил Мартин. — Ник заснул. Я принесу коляску, и вы сможете устроиться в тени под деревом. И вы скажете мне то, что хотели сказать. — Он вздохнул. — А я объясню вам, почему так настойчиво пытался выставить вас из своего дома.

8

Мартин сначала устроил Ника, потом принес два мягких шезлонга. Рената опустилась на подушки и с восхищением посмотрела на раскинувшийся перед ней пейзаж. Даже простое созерцание этой захватывающей красоты дарило ей успокоение.

— Как вам все это? — спросил Мартин, пристально наблюдая за ее реакцией.

Рената повернулась к нему и с улыбкой ответила:

— Не видела ничего более прекрасного.

— Я потратил годы, чтобы изменить строгую планировку парка, которая очень нравилась моему… отцу, — сказал Мартин с нескрываемой гордостью.

— Правда? — удивилась Рената. — Но здесь явно чувствуется рука художника, человека, который любит растения и разбирается в них.

— Когда вы становитесь хозяином такого места, на вас ложится огромная ответственность обеспечить его дальнейшее процветание. — Мартин опять внимательно посмотрел на нее, как бы подчеркивая важность того, что он говорит. — Люди, наследующие поместья подобные Гринвуду, являются лишь своего рода опекунами. Их долг — сохранить все хорошее, что там есть, и сделать их финансово жизнеспособными. Я специально изучал ландшафтную архитектуру и жизнь растений. — Мартин улыбнулся своим мыслям. — Знаете, в этом что-то есть, когда вы копаете, сажаете, выдергиваете сорняки и ухаживаете за растениями, даже в плохую погоду. Лично я испытываю при этом огромный душевный подъем.

Это признание удивило Ренату. Она поняла, что за энтузиазмом Мартина, даже больше чем за словами, скрывается глубокая страсть.

— Вы очень любите этот парк? — тихо спросила она.

— Не то слово. Это мое творение, часть меня самого. Как и весь Гринвуд.

— А Томми разделяет ваши чувства?

По лицу Мартина пробежала тень.

— Полностью. Он помогает мне. Когда его не видно, я знаю, что наверняка найду его в саду, где он делает что-нибудь полезное. Ему, как и мне, нравится находиться на открытом воздухе и заниматься физической работой.

— Удивительно, что вы находите время на все это, да еще управляете огромным домом, — задумчиво сказала Рената.

— Нелегко, конечно, но у меня есть квалифицированный штат обслуги. Эти люди работают со мной не один год. Я хорошо плачу им, и они любят Гринвуд. Свободного времени у меня, разумеется, очень мало. Но я был воспитан, — его голос странно изменился, — с мыслью о том, что унаследую это поместье. Я часто ходил с моим… отцом по его территории. То же самое делает сейчас Томми. — Мартин отвернулся, но Рената успела заметить, как напряглось его лицо. — Мой сын очень расстроится, если ему придется уехать отсюда. Это будет для него большим ударом, — с каким-то ожесточением добавил Мартин.