– У меня было другое дело. Спроси Бульдео, понравились ли ему ваши песни. Но где же четверо? Я не желаю, чтобы сегодня из этих ворот вышел хоть один человек.

– Зачем же в таком случае тебе четыре брата? – спросила Багира, переступая с лапы на лапу, с горящими глазами и мурлыкая громче обыкновенного. – Я могу удержать их, Маленький Брат. Можно ли, наконец, убивать? Звуки песен и вид людей, карабкающихся на деревья, вселили в меня желание охотиться. Что такое человек, чтобы мы заботились о нем? Безволосый, коричневый землепашец, бесшерстый и беззубый поедатель земли. Я целый день кралась за ними, даже в полдень, среди белого солнечного света. Я гнала их, как волки гонят оленей. Я – Багира! Багира! Багира! Как я танцую с собственной тенью, так я плясала с этими людьми. Смотри! – Большая пантера подскочила, как котенок прыгает за сухим листом, кружащимся над его головой, и стала вправо и влево бить лапами воздух, который свистел от этих ударов; она бесшумно опускалась на землю, подскакивала снова, а ее голос – не то мурлыканье, не то ворчание – рокотал, будто пар, шумящий в котле. – Я – Багира! Кругом меня джунгли, надо мной ночь, и сила моя со мной. Кто остановит меня? Человеческий детеныш, одним ударом лапы я могла бы расплющить твою голову, и она сделалась бы плоской, как мертвая лягушка летом.

– Так ударь же, – сказал Маугли на наречии людей, и звук человеческих слов заставил Багиру остановиться; ее ноги задрожали; она села, и ее голова оказалась теперь на одном уровне с лицом Маугли. Он смотрел на пантеру, как недавно смотрел на своих непокорных братьев волков; его взгляд впился в зеленые, точно бериллы, глаза Багиры, и наконец красный отсвет в глубине их потух, как лучи отдаленного светящегося маяка гаснут, когда его тушат; пантера опустила веки, а также и свою большую голову; голова опускалась все ниже и ниже, и вот красный, шершавый, как терка, язык оцарапал ступню Маугли.

– Тише, тише, – прошептал он, нежно поглаживая зверя, начиная от его шеи по изогнутой спине, – тише, тише. Не ты виновата, виновата ночь.

– Вина ночных запахов, – с раскаянием произнесла Багира. – От них я потеряла рассудок. Но почему ты узнал об этом?

Понятно, кругом индусского поселения всегда носятся всевозможные запахи, и на животных, в ощущениях которых чуть ли не главную роль играет обоняние, запахи действуют таким же опьяняющим образом, как на людей музыка, вино или наркотики. Несколько минут Маугли успокаивал пантеру, и Багира легла, точно кошка перед камином, поджав передние лапы и полузакрыв глаза.

– Ты живешь в джунглях, похож и вместе с тем не похож на нас, – сказала она наконец. – А я – простая черная пантера. Но я люблю тебя, Маленький Брат.

– Как долго они болтают под деревом, – сказал Маугли, не заметив последней фразы Багиры. – Вероятно, Бульдео рассказал много историй. Им пора вытащить из ловушки женщину и ее мужа и бросить их в Красный Цветок. А ловушка-то пуста. Хо! Хо!

– Слушай же, – сказала Багира, – теперь в моей крови нет лихорадки. Пусть они застанут там меня. После встречи со мной немногие решатся выглянуть из своих домов. Не в первый раз попаду я в клетку, и вряд ли «эти» свяжут меня веревками.

– Но поступай же благоразумно, – со смехом сказал Маугли; он теперь был так же весел, как пантера, которая скользнула в хижину.

– Фу, – проворчала Багира, – это место пропахло человеком.