– Правильно. Но в общем-то их не так уж и много. Более того, я знаком с менеджерами каждого из них. Понимаешь?

Эсти похолодела. Намек Кнолла был прозрачен, как майское небо. Подразумевалось, что он в любой момент может обзвонить всех главных управляющих таких же бюро и в небрежной беседе отсоветовать брать на работу сотрудницу по имени Эсти Дагоберт.

Боже мой! – с испугом подумала она. Да он может дать мне такие рекомендации, что ни один менеджер не станет со мной связываться! Нет, с этим мерзавцем нельзя играть честно. Какая я дура! Нужно водить его за нос до того момента, пока у меня в руках не окажется подписанное заявление о предоставлении мне длительного отпуска без сохранения содержания. А уж потом можно не церемониться.

– Каким скучным стал наш разговор, – поморщилась она, изобразив лукавую улыбку. – Начало было веселее.

– Я тоже так думаю, – подхватил Кнолл, предприняв попытку вновь обнять ее за плечи.

Однако она с коротким – и довольно искусственным, на ее взгляд, – смешком увернулась.

– Не рановато ли затевать игру в кошки-мышки? Ведь сюда в любой момент могут войти!

Двинувшийся было за ней Кнолл остановился.

– Гм… ты права. – Он вздохнул. – Ох как некстати ты в отпуск собралась! Может, передумаешь? Ну зачем тебе куда-то уезжать?

– Нет-нет, что вы! – воскликнула Эсти с наигранно удивленным видом. – Ведь я все объяснила: у меня творческие планы, требуется свободное время и вообще…

– Далось тебе это творчество! – проворчал Кнолл. – А нельзя ли как-нибудь без него?

– Что вы! – вновь воскликнула Эсти. – Творческому человеку без творчества никак нельзя. В числе прочего это сказывается и на моей здешней работе. Меня ведь ценят именно за творческий подход к делу, а вовсе не за красивые глаза.

Чуть помедлив, Кнолл положил заявление Эсти на стол и вынул из нагрудного кармана пиджака авторучку.

– Глаза у тебя действительно красивые.

Он поднес авторучку к листку бумаги, и Эсти затаила дыхание: вот-вот должно было произойти то, ради чего она здесь валяла дурака с этим мерзавцем. Однако тот все тянул время, не ставил подпись.

– Так как ты смотришь на наше будущее деловое сотрудничество?

Только не ошибись! – приказала себе Эсти.

– На наше? – повторила она, игриво сверкнув глазами.

Глядя на ее оживленное лицо, Кнолл машинально облизнул губы.

– Да.

– Я смотрю на него, – грудным, окрашенным томностью голосом произнесла Эсти, – по-деловому! – Ей стоило огромных усилий, чтобы не рассмеяться.

Однако ее труды того стоили: взволнованно сглотнув, Лесли Кнолл размашисто поставил на заявлении свою подпись.

В следующую секунду Эсти сдернула бумагу со стола – почти из-под золотого паркеровского пера. Все, она практически в отпуске! Ох, поскорее бы оказаться рядом с Гейбом, мелькнула мысль.

– А как же наш ужин в ресторане? – вдруг спросил Кнолл.

Ужин! Эсти успела забыть про него. На миг она растерялась, но, к счастью, быстро взяла себя в руки. Мысль о том, что заявление подписано, придала ей уверенности.

– Я буду думать о нем все время, пока нахожусь в отъезде, – все тем же томным голосом произнесла она. – Мысль о нашем предстоящем ужине будет вдохновлять меня во время работы над картиной.

Несколько мгновений Кнолл смотрел на нее, пытаясь усвоить сказанное.

– Значит, сегодня мы в ресторан не пойдем? – наконец разочарованно протянул он.

Эсти картинно вздохнула.

– Увы! Вы ведь сами знаете, какая суета бывает перед отъездом.