Рубашка промокла от пота, а все чувства обострились. Трумэн завернул за угол и увидел на земле двоих. Лежащих неподвижно.

В отблесках пламени он увидел на них полицейскую форму округа Дешутс.

Господи, только не это…

Дейли отступил подальше во мрак, напрягая зрение в поисках стрелка. Пламя отбрасывало пляшущие тени во все стороны, создавая иллюзию чьего-то движения, и взгляд Трумэна метался от одной к другой. Шеф полиции отогнал тревогу, понимая: нужно проверить, что случилось с полицейскими, даже если это сделает его отличной мишенью.

— К черту.

Он по-спринтерски перемахнул открытое пространство, чувствуя, как жар прожигает сквозь рубашку, и упал на колени рядом с ближайшим телом. Это был Ральф. Трумэн потряс его за плечо, окликнул, пощупал пульс на шее. Пожилого шерифа убили выстрелом в голову. Дэйли с ужасом увидел зияющую рану на щеке — место выхода пули — и отвел глаза.

Щеку разворотило так, что видны зубы. Так не должно быть.

Он не мог нащупать пульс.

По-прежнему не вставая с колен, подполз ко второму полицейскому. Из шеи молодого шерифа хлестала кровь, а отчаянный взгляд встретился со взглядом Трумэна. Глаза лежащего округлились, рот беззвучно открывался и закрывался, хотя руки и ноги не шевелились. Раненый мог общаться только глазами. И он явно напуган.

Травма позвоночника?

Дейли знал: это не сулит ничего хорошего.

Он сорвал с себя куртку и прижал к ране на шее шерифа. Пожарные машины с большими баками двинулись по длинной разбитой дороге к сараю. Шеф полиции снова огляделся в поисках стрелка.

Я просто идеальная мишень.

Он не собирался бросать раненого одного. Посмотрел шерифу прямо в глаза:

— Все будет хорошо. Помощь уже близко.

Раненый моргнул, не сводя с него глаз и лихорадочно хватая ртом воздух. Трумэн заметил на его куртке именной значок.

— Держись, шериф Сандерсон. Ты справишься.

Губы Сандерсона дрогнули, но, когда Трумэн наклонился поближе, с них не слетело ни звука. Дейли выдавил из себя ободряющую улыбку, не обращая внимания на то, что спину припекало все сильнее.

— Все будет хорошо.

Он поднял глаза — и обрадовался. К ним осторожно приближались двое пожарных, обходя пламя по широкой дуге и тщательно осматриваясь.

Им сообщили о стрельбе…

Мощный поток ударил Трумэна в спину, приподнял и швырнул. Пролетев мимо Сандерсона, он впечатался лицом в землю. Щека и губы зарылись в гравий, дыхание перехватило. Секунд на пять его оглушило взрывной волной. Трумэн лежал в грязи, слыша звон в ушах и пытаясь прийти в себя. Из глубины подсознания поднялся давний страх. Полицейский подавил его, выплюнул песок и проверил, все ли части тела на месте.

Я жив.

Сандерсон!

Дейли поднялся на дрожащие колени и обернулся к раненому, над телом которого только что пролетел.

Ничего не выражающие глаза таращились в пустоту. Губы застыли.

— Не-е-ет!

Трумэн рванулся вперед и встряхнул шерифа, но жизни, теплившейся еще несколько мгновений назад, больше не было.

Пламя продолжало реветь.

На следующее утро после пожара спецагент ФБР Мерси Килпатрик разглядывала дымящуюся груду обгоревших досок. У старого сарая не оставалось ни единого шанса. Он был дряхлым, хлипким и сухим еще во времена ее детства; неудивительно, что теперь, через пару десятков лет, он вспыхнул, словно облитый бензином.

Когда-то здесь на ферме жила подруга детства, и Мерси часами возилась в сарае и вокруг него в поисках всяких мелких зверушек, воображая, что сарай — их замок.