Повстречалась мне за Непрой-рекой

         Сила ратная в сорок тысячей:

         Шли во Киев-град злы татаровья,

         С утра до ночи мосты ладили,

         А Непра-река вырывала в ночь,

         Да из сил она выбивалася.

         Я пустил коня на татаровей

         И побил их всех до единого».

         Володимир-князь, красно солнышко,

         Тем словам, его не уверовал,

         Приказал слугам своим верныим

         Брать Сухмантия за белы руки,

         В погреба сажать во глубокие;

         А Добрынюшку посылал к Непре

         Про Сухмантьевы сведать заработки.

         Встал Добрынюшка на резвы ноги,

         Он седлал коня свого доброго,

         Выезжал в поле к мать Непре-реке,

         Увидал – лежит сила ратная,

         В сорок тысячей, вся побитая.

         И валяется дуб с кореньями,

         На лучиночки весь исщепанный.

         Дуб Добрынюшка подымал с земли,

         Привозил его ко Владимиру,

         Так Добрынюшка выговаривал:

         «Правдой хвастает Одихмантьевич:

         За Непрой-рекой я видал – лежат

         Сорок тысячей злых татаровей,

         И дубиночка Одихмантьича

         На лучиночки вся исщепаиа».

         Тут велел слугам Володимир-князь

         В погреба идти во глубокие,

         Выводить скорей Одихмантьича,

         Приводить к себе на ясны очи;

         Таковы слова выговаривал:

         «За услуги те за великие

         Добра молодца буду миловать,

         Буду жаловать его до люби

         Городами ли с пригородками,

         Еще селами да с приселками,

         Золотой казной да бессчетною».

         В погреба идут во глубокие

         К Одихмантьичу слуги верные,

         Говорят ему таковы слова:

         «Выходи, Сухман, ты из погреба:

         Володимир-князь тебя милует,

         За твои труды за великие

         Хочет солнышко тебя жаловать

         Городами ли с пригородками,

         Еще селами да с приселками,

         Золотой казной да бессчетною».