Спартак вдруг чуть не расхохотался в полный голос. Нет, ну надо же быть таким бестолковым! Впору стукнуть себя по лбу. Стучать, однако, он не стал, а сунул руку в карман брюк и достал спички.

Увы, никаких роковых тайн старинного дома спичечный огонь не высветил. Никаких скелетов в цепях, полурассыпавшихся сундуков с пиастрами. На худой конец – склад современных контрабандистов? Увы, и не склад. А – кладовка. Пошлая кладовка с метлами, швабрами, тряпками и хозяйственным мылом. «Нет худа без добра, – подумал Спартак. – Зато уж ее точно не запирают, как секретное хранилище».

Ага, так и есть. Дверь легко отворилась. Выходит она на какую-то невероятно узкую винтовую лестницу...

Та-ак, это еще что?!

Спартак вдруг услышал, как где-то разлетелось стекло, и вслед за тем раздался отчаянный женский визг. Обрушилось что-то невероятно тяжелое – аж пол задрожал. А потом примерно со стороны входа в ресторан проникла пронзительная и длинная трель свистка. А это? Где-то внизу громогласно застучали... ну да, похоже на опрокидываемые стулья, со звоном разбилось что-то стеклянное, потом что-то тяжко заскрипело.

И как быть? Отсиживаться в чулане с метлами? А вдруг Жорке нужна помощь? Спартак решительно шагнул на лестницу. Вниз или вверх, гадать нечего. Внизу наверняка какие-нибудь продуктовые подвалы, а выход в коридор, из которого попадаешь в зал, должен быть наверху. И Спартак побежал наверх. Ну точно, еще одна дверца, изнутри запертая на щеколду. Спартак эту щеколду – легко ходит, смазанная – отодвинул, дернул дверь и...

Нос к носу столкнулся с давешней незнакомкой. С которой так хотел сойтись поближе.

– Что это? – недоуменно вскинулся Колун.

– Шухер это, – грузно поднялся со своего места польский вор Янек. – Менты. И не просто менты, – он вслушался в доносящийся сверху грохот и топот, – а облава.

– Кто сдал? – свистящим шепотом произнес Колун, обводя людей за столом помутневшим от ярости взглядом.

– Тихо! – прошипел Янек. – После будем разбираться, кто и по чью душу. Сам порву ту гниду... – Он поднял свои огромные руки. – Сейчас уходить надо. Разбегаемся, пока хозяин будет убалтывать и отводить. Все, сбрызнули!

Над головой усиливался грохот. Слышно было, как что-то шумно сдвигают.

– Не сюда, – остановил Кемень дернувшегося было к дверному проему Колуна, где скрылись уже другие участники сходки.

Он подошел к вмурованной в стену деревянной бочке, потянул за кран. Бочка оказалась дверью, ведущей в обыкновенный, ну разве очень узкий, коридор.

Коридор этот, вопреки радужным ожиданиям Марселя, не вывел на улицу, в какой-нибудь тихий, темный, находящийся за чертой облавы переулок. Коридор вывел всего лишь на лестницу...

– Стоять!!! – заорали над самым ухом.

Вдребезги разлетелось витражное стрельчатое окно, и сверху спрыгнул черный силуэт.

– Атас! – заорал Колун, сбрасывая с плеч навалившегося на него человека в пиджаке. Потом он схватил напавшего, чего-то крича, подтащил к окну и вместе с ним выбросился вниз.

Янек, громко топоча, понесся вниз по лестнице; Марсель за ним. Сзади, совсем близко, азартно бухала сапогами погоня, ожидаемо орали про «стой-стрелять-буду». Чья-то рука вцепилась в рубашку, Марсель развернулся и наугад врезал легавому (а кому ж еще!) носком штиблета куда-то в область паха, а правой рукой отвесил полновесный удар под ложечку. Легавый, взвыв и схватившись за причинное место, закрутился на месте, кулем осел на пол. Но Марсель его страданиями не наслаждался, он бежал вниз...

Добежал до подножия лестницы.